«А потом подняться к ней и постучать, ага», — мысленно закончил Стас.
Он еще потоптался на месте, разглядывая дом. На пятом этаже зажегся свет. Знакомый силуэт уборщицы мелькнул на фоне задернутого тюля.
— Ну все, хватит уже, — сказал Стас себе и, развернувшись, быстрым шагом отправился назад к метро.
25.10.2019
Утром Стас получил новую часть работ художников. Конечно, им было далеко до рисунка с птицей, однако наконец-то появилось что-то новое. Наброски персонажей одновременно походили на привычных монстров вроде троллей или гоблинов, но при этом имели свой стиль, который заключался в намеренной угловатости моделей.
Бо́льшая часть каждого наброска прорисована до мельчайших подробностей — плавная и округлая. А в неожиданных местах это переходило в мешанину угловатых наростов, нагроможденных друг на друга. Можно только догадаться, что там должно быть, но ничего толком не различить.
Притягательно и отталкивающе одновременно.
«То, что нужно! — написал Стас в ответ. — Можно продолжать».
Удачный выбор художника компенсировал раздражение, которое разливалось по кабинету. Вчера коммерческий предложил Петру подвезти того до дома, а заодно «кое-что обсудить». Все закончилось развернутой бумажкой с именем Петра и выбыванием из игры.
— Ну надо же, как я купился, — бормотал он. — Развел так развел.
— Бывает, — пожал плечами Стас.
После вчерашних злоключений он решил, что в эти игры играть не будет. Оставалось дождаться, пока кто-нибудь придет по его душу, а потом смело передать бумажку с именем уборщицы.
— Ты-то убил, кстати? — спросил Петр.
— Нет. Хочешь, тебе бумажку отдам. Передам свой заказ.
— Я — мертв. — Петр скривился. — Сам занимайся своим заказом.
Однако ближе к вечеру сосед по кабинету подуспокоился, найдя утешение у Лены из маркетинга. Что-то весело насвистывал и интересовался доставкой цветов.
Радоваться за Петра Стас не спешил. На его памяти каждый третий месяц начинался с доставки цветов, чтобы вскоре перерасти в глухое молчание, каменную физиономию и рассуждение о непостоянстве женской души и причудах женской логики.
Но, может быть, тут и повезет. В конце концов, в фильмах, книгах и сериалах жертвы без конца поддаются стокгольмскому синдрому и влюбляются в собственных убийц и пленителей. Учитывая современный культурный контекст, такой вариант исключать не стоило.
Уборщицу Стас не видел до самого вечера. Кабинет помыли ровно в тот момент, когда он куда-то вышел. Однако же стоило оказаться в метро, как снова силуэт Фанзили мелькнул в переполненном вагоне. Однако Стас не стал на нее смотреть. Усилием воли постарался сосредоточиться на чем-нибудь другом, и на ум сразу пришли утренние рисунки для игры. Стас несколько раз прошелся по ним, восстанавливая в памяти, и почувствовал некоторое облегчение. А когда поезд метро миновал станцию, где уборщица должна была сойти, разом наступило спокойствие.
Словно весь поезд и сам Стас стали легче, когда Фанзиля вышла.
30.10.2019
Постепенно сводки, вывешиваемые возле ресепшена, изменились. Теперь там был список не убитых, а оставшихся в живых. Стас пару раз видел, как они по очереди оглядывают список, сурово кивают или многозначительно улыбаются, а после уходят, довольные собой. Еще более примечательными казались встречи выживших в коридоре. Они внимательно оглядывали друг друга, словно бы выжидая чего-то. Беседовали на подчеркнуто нейтральные темы. Интересовались чужими планами на вечер и натянуто смеялись.
Стас не избежал подобного внимания, вот только не спешил говорить что-то в ответ. Он не собирался принимать участие в игре, так что не было никакого смысла притворяться. Как оказалось, это только раздражало других людей. Самостоятельно Стас причину определить не смог, но тут помог Петр:
— Каждый из них думает, что это у тебя такой образ крутого убийцы. Ты им мило улыбаешься, но не интересуешься их планами. Потому что ты настолько крут, что тебе этого не требуется знать. Ты — сама неотвратимость, которая подбирается к ним все ближе. А ставки ведь ужасно высоки. Из всего офиса в живых осталось только шесть человек.
— Но я действительно не собираюсь никого убивать. И с радостью выйду из игры. Можешь так им и передать!
— Думаешь, они поверят? Я-то понимаю, но это потому, что сижу с тобой в одном кабинете уже три года. Все остальные будут считать, что ты пытаешься подстроить ловушку. Их не переубедить.