Барону Самди стоило отдать должное: он наложил на дурочку смертельное проклятие, и хватило лишь небольшого импульса, чтобы его ускорить.
— Что ты знаешь об этой жрице?
Белки глаз затягивало алым — Жози кашляла, пыталась отхаркнуть кровь, но не могла, и темные бисеринки разлетались веером. Октавия брезгливо вытерла ботинок о ковер, когда на черную кожу попали брызги.
— Мари… Мари из… Мезон-Бланш…
— Так бы сразу.
— П-пожалуйста. — Жози закашлялась сильнее. В горле у нее забулькало, захрипело.
Ее темное лицо стремительно выцветало; с красками из нее по капле уходила жизнь. Кап. Кап. Октавия не была безрассудно жестокой — она не находила никакого удовольствия в том, чтобы мучить без пользы, так что страдания служанки не оставили ее равнодушной. Она щелкнула пальцами, оборвав завязанные нити, и вышла за дверь. Позади остался шум: духи дрались за опустевшее тело.
Портал на месте не стоял: эту громадину из ведущих в никуда лестниц, слепых окон и разноразмерных этажей видели то зависшей над холмами, то плывущей посреди реки, то в трущобах. Октавия поднялась на платформу неподалеку от ближайшего арочного окна. Из него свешивалась вниз любопытная горгулья.
— Цель визита!
— По делам.
— По каким? Куда? Надолго? Что с собой провозите?
Октавия распахнула сумку: внутри той льдисто поблескивали кристаллы да просила крови пустая плошка.
— Нижняя Земля, Мезон-Бланш, срок не знаю.
Горгулья принюхалась и, видимо, сочла путешественницу достойной доверия, потому что выбросила из окна веревочную лестницу. Октавия перебросила сумку на спину, натянула кожаные перчатки и полезла наверх.
На той стороне ее встретила старушонка — не будь она человеком, Октавия решила бы, что они с горгульей сестры, — ощупала цепкими лапками и вытолкнула за дверь, прямиком на шумную улицу. Тут, в иномирье, солнце уже зашло и людское море освещали яркие фонари, цветные гирлянды и распахнутые настежь окна. Гремела музыка: пульсом в висках отдавался барабан, вдалеке завывала дудка, стонал и кричал о муках надтреснутый голос невидимого певца.
Октавию толкали, об нее пару раз споткнулись, а какой-то мальчишка и вовсе упал на нее. Она брезгливо стряхнула пьяное тело. Толпа щерилась белоснежными улыбками, хватала горячий воздух сотней рук и жарко и влажно дышала. Рубашка и брюки прилипли к телу, тяжелая куртка оттянула плечи. Октавию подхватило потоком и понесло прочь от дверей местного портала, но она успела запомнить приметное розовое крыльцо и каменную ухмылку горгульи.
Через пару кварталов огненное веселье поиссякло, обтрепалось. Молоденькие девицы, с радостным визгом задирающие майки, сменились унылыми шлюхами. Тоскливой песне вторил блюющий клекот. Под ногами спали люди. Такой мир нравился Октавии больше, чем та напрочь искусственная подделка, что встретила ее за порогом. Тут она чувствовала себя как дома.
И на ногу ей наступили как-то даже не больно, по-домашнему.
— П-прошу прощения, — пробормотал пьяный парень и облапил ее крупными руками, которые словно достались ему от великана.
Она отстранилась и окинула его долгим взглядом. Молодой. Здоровый, хотя печень уже надкусана. Подойдет.
— П-позвольте…
Октавия потерла ладони друг о дружку, дождалась, пока татуировки не засветились, и хлопнула парня по щекам. Слабак. Никакой защиты — его разум сразу же рухнул в колодец из ее чар. Теперь им можно было управлять как марионеткой. Конечно, с Мод все прошло бы проще.
— Имя?
— Жук. — Парень выпрямился, оказавшись лишь немного выше невысокой Октавии, выкатил грудь колесом и даже сделал попытку вытянуть руки по струнке.
— Настоящее имя, идиот!
— Том.
Сойдет. Улица опустела: шлюхи разбрелись с клиентами, пьяниц смыло вместе с блевотиной в канаву. Их никто не видел. Хорошо.
— Ты сейчас пойдешь в Мезон-Бланш, найдешь там Мари и предложишь ей купить душу.
— Чью? — Жук умудрился заглянуть ей в глаза снизу вверх.
— Свою!
— Понял, — кивнул он. Помялся и спросил: — А где это?
Октавия так удивилась, что даже не разозлилась. Неужто местные не знают, где тут живут жрицы? В Полумире любой пес мог проводить прохожего к дому Раду.
— Без понятия. Но ты же в курсе, где живут жрицы?
— Какой веры?
Веры? Они еще и верят во что-то? Какая глупая условность.
— Ищи! — Она подстегнула приказ толикой магии.
Жук моргнул раз, другой, затем полез в карман и вытащил оттуда телефон. Уж с этой штукой она была знакома — приносили торговцы.