Запад — два! Мы же не верим в богов, говорили они. Есть Единый, есть Книга. Откуда вы все взялись? Я уже объяснял. Если вы пропустили объяснения, мне вас жаль. Следующий корабль ваш.
На западе от корабля заходит солнце. Там собираются сегодня все. Последний закат. Они так думают. С разными ощущениями. Кто-то нащупывает в кармане нож, кто-то молится, кто-то покрепче обнимает за талию того, кто ближе.
Север — три! Не люблю север. Холодно, солнце по полгода шляется где-то по своим делам. А когда спохватывается и возвращается блудной матерью, задаривая подарками не узнающих, но радующихся детей, оно все равно отвратительно холодное, далекое. Север мог бы выжить, ведь там верят только в себя. И в деньги. Вот тут-то мы и просочились.
На севере от корабля встают ледяной стеной торосы. Туда никто не смотрит, им страшно. Зря. Не того боитесь.
Юг — четыре! Вот уж у кого не было проблем со снаряжением корабля. Только сначала они хотели меня убить. Но тут такое дело — или ты не веришь в меня, и тогда убивать некого, или ты веришь в меня и тогда играешь по моим правилам, отринув своего бога. Потому что он прямо сказал: нет других богов. А если есть я, то другие боги есть. Ловушка для дураков.
На юг от корабля расстилаются волшебные земли. Там сирены поют, сидя на камнях, там сталкиваются Сцилла с Харибдой, там блестит Золотое Руно на носу «Арго». Алена кинула туда яблоком.
Смерть — пять!
Это не казнь. Это не изгнание. Это даже не жертва. Это капитуляция. О, они не знают, насколько это капитуляция. Сначала Сфинкс задает вопросы. Потом Химера изменяется прямо на глазах. Потом Сирена очаровывает песнями. Потом Феникс возрождается из пепла. Они смотрят на это и называют «спонтанное развитие искусственного интеллекта», «кризис западного общества», «девальвация информации», «спонтанное возрождение мифологического сознания». А потом прихожу я и прошу себе долю малую. Пять девушек и пять юношей. Корабль. Лабиринт.
Корабль плывет в сторону смерти. Но ведь смерть — не конец? Или конец?
— Я знаю пять живых и пять мертвых.
Когда я появляюсь на палубе, на меня не обращают внимания. Они уже сыграли в пять алкогольных напитков, а теперь они играют в пять поз в сексе. Понять, кто сплелся в комок из рук, ног и разноцветной плоти, я могу только методом исключения. Исключаю Варвару, смотрящую на это с любопытством и отвращением, Романа с явной эрекцией и жадным взглядом, Максима, отвернувшегося к сиренам за бортом, и Марту. Единственную, кто меня замечает. И кивает, как будто мы старые друзья. Глазами показывает на корму и идет туда. Я следую.
Там, свесив ноги за борт, сидит Игнат и полирует меч. Пространство мифа, вот где он его взял, чему тут удивляться. Жаль, он не знает таких слов.
— Ты убьешь нас? — спрашивает Марта и ждет моего ответа как обещания огромного торта ко дню рождения.
— Вы уже мертвы, — мягко отвечаю я. Я мог бы рассказать о том, что они были мертвы еще несколько дней назад, когда правительство выбирало, кого отправить в лабиринт к Минотавру. Или о том, что общество, отдающее своих детей чудовищам, мертво изначально. Или о том, что каждая из причин, по которой они были избраны, делает их мертвыми для людей вокруг. Вместе с ярлычком «социально неадаптированная, посттравматическое стрессовое расстройство, генерализованное тревожное расстройство, депрессия» на большой палец ноги Марты повесили бирку с именем, полом, годами жизни и причиной смерти.
Но я лучше скажу, что пять минут назад они пересекли границу мира мертвых и через час прибудут к пристани Елисейских полей.
— И будем свободны? — В ее голосе легкое разочарование. Ах, Марта, Марта. Ты никогда не умела выбирать мужчин, но красавчик с головой быка — вершина твоей карьеры неудачницы.
Медленно качаю головой, и мне даже не надо читать ее мысли, чтобы увидеть в них ее, Игната, Романа, Максима и Варвару в роли новых богов Олимпа. Сражающихся с Аленой, Илоной, Дебби, Эдиком и Олегом, одетыми в шипастые доспехи слуг Тартара.
Вот так мы вас и поймали. На удочку штампа, в сети архетипа, в капкан тщеславия избранных.
— Вы будете сражаться. Друг с другом. Макс будет вечно ходить за Аленой, не замечая, что вечерами она и Эдик пропадают в одно и то же время. Олег будет травить Рому, бить, унижать, наслаждаться. Варвара будет стоять выше всех, завидуя, и плакать по ночам. Илона — добиваться места лидера, Игнат будет этим лидером, и кроме них это никому не будет интересно. Дебби научится русскому, но все равно так и не поймет никого из вас. А ты всегда будешь несчастна.