Внутри конверта — сложенный вчетверо лист бумаги. Тем же самым почерком, что и на конверте: «Материальная точка выходит за горизонт событий».
Артур медленно комкает письмо. Лампочка мигает все чаще и все тревожней. То, что написано, имеет множество смыслов или ни одного. Еще одна примета современности.
«Зачем она написала это письмо? — спрашивает себя Артур. — Приглашение? Намек на то, что еще можно все спасти и исправить? Почему просто не позвонить? Почему не договориться о встрече? К чему эти загадки?»
«Может быть, к тому, что ты их любишь?» — отвечает он сам себе.
Ответ похож на правду больше, чем любой из настоящих. Артур решает придерживаться этой версии.
Когда он вновь выходит из квартиры, на нем уже не пальто, а куртка. Не туфли, а удобные кроссовки. Бумажник, ключи, телефон — все рассовано по карманам.
Артур сбегает по лестнице, не дождавшись лифта, а лампочка, которую позабыли выключить, перегорает окончательно.
Тогда.
Все началось семь лет назад в поезде «Новосибирск — Москва».
Купейный вагон был старым и затертым: бесформенные матрасы, свернутые вместе с подушками; покосившаяся штора; красный вытертый половик; пыль, парящая в солнечных лучах, пробивавшихся через стекло. Проводница была под стать: невысокая, коренастая, с изборожденным морщинами лицом, визгливым голосом и металлическими коронками, которые, казалось, были единственным, что блистало в этом вагоне.
— В СВ-то получше. Там места есть свободные. Могу устроить, там доплатить всего ничего.
Почти такой же фразой проводница поприветствовала Артура, когда проверяла билет на перроне.
— Нет, спасибо, — снова ответил он.
— Потом может не быть!
Проводница почти впихнула ему пакет с бельем и ушла. Артур прикрыл дверь купе и принялся переодеваться. Из сумки выпала папка с эмблемой конференции, но Артур тут же затолкал папку обратно.
— Закончилась и закончилась, — пробормотал он.
Конференция продолжалась три дня, а закрытие случилось сегодня в обед. После стольких часов почти беспрерывного общения и попыток — удачных и не очень — доказать свою точку зрения хотелось лежать и молчать. Спать или читать нечто далекое от науки. Например, про адвоката Перри Мейсона, который логикой и умелыми манипуляциями людьми заставлял справедливость торжествовать.
Вот кого недоставало на той конференции!
В СВ, конечно, комфортней, но одиночество в толпе куда более реально, чем одиночество на двоих. Так что купе и верхняя полка — там можно притвориться, что ничего не слышишь. Или занят. Или спишь. Все, кто наверху, так и делают!
Впрочем, пока соседей не наблюдалось. И ко времени отправки никто так и не появился. Артур забрался наверх, открыл читалку и чуть улыбнулся. Кажется, до следующей станции он будет ехать один.
Однако стоило поезду тронуться, как компания появилась. Некто с длинными волосами в оранжевом пальто влетел в купе и тут же нырнул прямо под полку Артура. Послышалось шуршание и металлические «щелк» и «вжух» от заклепок и молний. Яркое пальто полетело на соседнюю полку и осталось там. А потом все резко стихло, словно и не было никого.
Артур пожал плечами и вернулся к чтению. Перри Мейсон отправлял куда-то Пола Дрейка и рассказывал, что важно выполнить все приказания в точности, а смысл откроется потом.
Прошло минут двадцать, прежде чем увлеченный сюжетом Артур вспомнил, что в купе он не один. Оторвался от книги и прислушался — внизу было тихо. Аккуратно свесив голову вниз, Артур увидел симпатичную девушку с легкими, почти невидимыми веснушками, одетую в толстую кофту на молнии и джинсы. Вжимаясь в дальний угол, девушка пальцем рисовала в планшете дракончика.
Уголки губ невольно дрогнули, растягиваясь в улыбку. Артур уже и не помнил, когда последний раз чувствовал такое умиление.
Через два часа пути Артур никакого умиления не испытывал. Он корил себя за то, что нарушил собственный же план и, поддавшись хорошему настроению и недооформившейся симпатии, завел с девушкой беседу.
Они достаточно быстро миновали несколько обязательных стадий: как зовут; где работаешь; куда едешь. Выяснилось, что компанию Артуру составляет Яна, художник-фрилансер, ей двадцать пять и она просто путешествует.
Но дальше все встало. Не ясно было, о чем говорить и что рассказывать. Иногда так бывает, когда между людьми возникает настоящий, а не напускной интерес. Просто не хочется рассказывать все сразу, потому что человек уже не совсем чужой, и ты подсознательно рассчитываешь на следующую встречу, а потому не выкладываешь всей правды. Но чаще, конечно, так бывает, когда собеседники просто тяготятся друг другом.