Наконец он закрыл за собой входную дверь, и шаги его гулко зашаркали снаружи.
А через несколько минут в опустевшей квартире зазвонил телефон.
Когда Алишер понял, что в голове не переставая бьется тот, изувеченный, словно посеченный осколками, текст, то решил, что ждать дальше не станет. Смысла нет. Тем более что отпущенные ему когда-то самим собой на размышление два года как раз заканчивались.
Курсовик он отложил на следующие выходные. Клятвенно пообещав Маргошке, что в понедельник увезет ее во Владик купаться в океане, Алишер с головой нырнул в сеть. Проще всего оказалось выйти на транспортные сервисы: большой контейнер для перевозки биоматериалов освобождался в Волжском терминале через два месяца, и до следующего марта заказов на него не было. Алишер оставил заявку и полез на сайт линии доставки.
Там его ждало первое серьезное препятствие. Форма заказа не понимала объемов, выраженных в числе едоков большем, чем пять десятков человек. Для оптовых заказов требовались допуски администраторов проектов. Где и как регистрируются проекты, Алишер примерно представлял, но провернуть такое в одиночку было уже сложнее.
Требовался сообщник.
Друзья у Алишера были. Но предстояло не только понять, кто согласится участвовать в его безумной авантюре, но и решить, кого он сам готов втравить в серьезные неприятности. Несколько раз Алишер тянулся к видеофону, но отдергивал руку и принимался грызть ногти. Потом наконец решился.
— Тоха? Привет. Это я…
Собеседник — светловолосый серьезный парень — не влезал плечами в экран.
— Свинья ты, Алиш! — не здороваясь, рявкнул он. — Я уже три дня как приехал, сижу у тебя под боком, а ты и не чешешься!
— Все, чешусь. — Алишер, сдаваясь, поднял ладони. — Я не знал, что ты здесь, — уезжал без комма, только что вернулся. Тох, ты мне нужен. Не по связи. Если можешь — приезжай сейчас.
Тоха демонстративно задрал брови, но Алишер не среагировал, продолжил смотреть серьезно и прямо. Светловолосый фыркнул и выключился.
Заявился он меньше чем через час. Усадив гостя и впихнув ему в руки грушу с соком, Алишер заходил по комнате, придумывая, как начать разговор. Тоха с минуту наблюдал за ним, потом снова возмущенно фыркнул и потребовал:
— Так, короче, давай быстро одной фразой суть дела.
Алишер кивнул. Посмотрел на гостя, склонив голову, и кривовато улыбнулся.
— Я хочу, чтобы ты помог мне совершить преступление…
…Неделю проведя в мрачных размышлениях, Алишер вычеркнул минералогию и пошел на поклон к куратору. Смена профпредмета стоила ему очень неприятного разговора с учителями, двадцати часов занятий сверх нормы и очередной порции Маргошкиного ехидства. Последнее его, впрочем, скорее взбодрило, во всяком случае, в университет он летел, вполне настроенный на победу.
Ничего не вышло. Насмешливый дядя моложаво-туристического вида (бородка, расстегнутая рубашка, демонстративные старинные очки) отправил его на тесты, скептически почмокал губами на результат, но все-таки повел Алишера с собой — куда-то по длинному коридору внутрь, а затем на тесном лифте вниз здания.
— Начнем хотя бы с другой культуры, — сказал он, усадив паренька перед стереоэкраном. — Обзорник не даю, там сразу иллюзия присутствия, а мне надо вашу реакцию видеть…
С экрана комнатку залило солнцем и небом. Потом Алишер разглядел фигурки людей.
— Теотиуакан, — сказал бородач. — Шестой век. Праздник плодородия.
Вывернуло Алишера очень скоро. Когда он, бледный и трясущийся, вытирая испарину, выполз из туалета, его ждали выключенный экран, круглая желтая капсула успокоительного и твердый вердикт:
— Нет, молодой человек. Вы не историк.
В тот момент у Алишера не было никаких сил спорить: перед глазами стояли тяжелые ручейки крови, ползущие вниз по аккуратно прорезанным в камне желобкам.
От такого удара он отходил долго. Поискав в сети, убедился, что история действительно стоит в списке профессий, не рекомендуемых для «лиц с типической устойчивостью». Сам Алишер, очевидно, был устойчив совершенно типически.
…Дело не шло. Все, что они с Тохой могли бы зарегистрировать как свои проекты, имело совершенно недостаточный масштаб. Алишер засел за расчеты. Получалось, что при самых урезанных нормах суточный расход выходит не меньше ста пятидесяти тонн. Значит, разовая переброска (а второго шанса у них не будет) должна была включать минимум двенадцать тысяч тонн. Получив это число, Алишер крепко задумался: найденный контейнер не годился, он вмещал едва ли три сотни тонн. Где найти сорок таких контейнеров, Алишер решительно не понимал. Первоначальный план трещал по швам.