— Да, да… это я, — пробормотал, запинаясь, Славик.
Он невольно засмотрелся на верзилу и оцепенел, потому что больше всего верзила был похож не на врача, а на типичного санитара психушки — по-звериному сильного и расторопного, такого, что любого мужика в бараний рог скрутит и смирительную рубашку в один миг наденет.
— Идти сами сможем? — вопрошал тощий, с любопытством заглядывая в боковое стекло мерседеса, там, где на заднем сиденье притулилась побледневшая мама.
— Я думаю, да, — сказал Славик и лихорадочно дёрнул ручку дверцы.
Стараясь не смотреть маме в глаза, Славик взял из салона пакет с вещами и скороговоркой буркнул: «Ты как? Дойдёшь сама? Руку давай…».
С его помощью мама довольно быстро поднялась, и тощий, мило улыбаясь, сказал: «Здравствуйте, Анастасия Терентьевна. Сейчас наш медбрат Валера проводит вас в палату и расскажет про внутренний распорядок, а мы с Вячеславом Борисовичем оформим все необходимые бумаги…»
Валера с грацией пантеры подскочил к маме и неуклюже улыбнулся, а вернее — оскалился.
— Обопритесь на меня, — пророкотал медбрат, — я вас провожу.
Мама испуганно посмотрела на Славика.
Славик натянуто улыбнулся.
— Всё нормально, мам, я тоже пойду в больницу, не беспокойся, за всем прослежу… Ну, пошли потихоньку?
Мама вздохнула, затем неуверенно схватилась за лапищу медбрата.
Так, вчетвером, они и пошли в больницу.
Славик по десятому разу выспрашивал у тощего про дни посещения больных, а маме забивал голову предстоящими новогодними праздниками, тем, что ее наверняка подлечат, и она вместе с ним встретит Новый Год, что у него уже столько сюрпризов и подарков куплено, для неё и для Тайки, что…
Мама шла медленно и ошалело смотрела на Славика, но уже перед самой больницей расслабилась, заулыбалась и даже стала выспрашивать у Славика, что за сюрпризы он для неё приготовил.
Славик в ответ только заговорщицки щурился и говорил, что про сюрпризы заранее болтать нельзя, иначе это уже не сюрпризы. И болтал дальше, и болтал. Разливался соловьём просто.
Перед самым входом мама всё-таки заметила решётки на окнах и встала в замешательстве.
— Что это, Слава? Почему на окнах решётки?
— Новые больничные порядки, мам, — суетливо ответил Славик, улыбаясь, — не беспокойся, больница хорошая, в первую попавшуюся я бы тебя не отвёз.
Мама кивнула головой, соглашаясь, и засеменила уже по больничному полу, поддерживаемая гигантом Валерой.
— Нам сюда, — махнул рукой вправо тощий и внимательно посмотрел на Славика. — Я вас провожу к Олегу Александровичу… Поздновато вы приехали, конечно, но ничего, он вас примет.
Славик торопливо пошёл за тощим, стараясь не оглядываться на Валеру, который уже вёл маму в другое крыло здания, Он неистово мечтал поскорее избавиться от бумажной волокиты и вернуться домой…
По дороге Славик заехал в алкогольный супермаркет и набрал алкашки в количествах, сообразных многодневному празднику или стремлению уйти в запой.
Несколько бутылок вина, полусладкого красного, он взял для Тайки, себе же три бутылки водки, с расчётом, что Тайка обязательно отожмёт одну бутылку, огромную бутыль «Мартини» и грейпфрутовый сок для коктейля — опять же для любимой сестры, и ещё несколько бутылок ягодных настоек, ликёр «Бейлис» про запас или на опохмел.
Бухать так бухать!
Славик позвонил шефу и, пришепётывая и перхая, проныл, что подцепил грипп, горит в адской лихорадке, температура уже под сорок, и ему надо отлежаться недельку. Шеф, как ни странно, не взревел белугой в ответ, что работать некому, а испуганно сказал, что пусть Славик лечится как следует и приходит в офис уже здоровым. Потому что у них и так начинается эпидемия, уже свалился главбух Михалыч и заразил, сука, шефа зелёными соплями.
Мысли о предстоящей пьянке радовали Славика, подымали настроение. Чем думать о маме, лучше думать о водке!
Увидев свет в своих окнах, Славик вприпрыжку влетел в парадную и радостно загрузился в лифт с громыхающими бутылочным стеклом пакетами.