Он давно осознал, что человек или «длинный» в Океане никогда не будет одинок — просто надо это понять и почувствовать, ведь жизнь бурлит здесь, хоть и по-другому, чем принято.
— В Богов я не верю, — как-то сказал он в споре с коллегами-охотниками. — Тут и верить-то во что-то сложно — живешь прямо в квинтэссенции науки.
«Длинные» тогда понятливо закивали и загалдели на своем быстром диалекте — он понимал их, а они его. Они давно чувствуют все вокруг иначе. Что для них его земной год или знакомые с детства расстояния в километрах? Они выросли в россыпях майнерских поселков-колоний или на малых лунах — расстояния, масштабы, да и жизнь сама для них была другой.
Его взгляд зацепился за висящий чуть в отдалении объект. Он был темнее и массивнее, чем цеппелины-поплавки Града. Несколько еле видимых углеводородных канатов соединяли его где-то в районе причальных мачт со станцией-городом. Присмотревшись, он узнал свой самый большой улов — цеппелина-переростка, притащенного с большим трудом из рейда в нижние течения. Странный улов — норовистый, не такой как остальные… На его поверхности, уже полускрытые темной, бугристой кожей-чешуей, топорщились конструкции и прямоточный раструб двигателя термоядерной горелки, словно впаянные в плоть. «Балуется небесный народ, — отвлеченно подумал старик. — Хотят в Верхние Миры цеппелин снарядить. Выдумщики…»
Старик задумался, но тут прибежал его юнга с заказом.
Бэнни принес им два укутанных паром стакана чая, как тут именовали странный на вкус напиток. Кружка тоже выглядела необычно — горлышко узкое, словно в какой-то медицинской пробирке. Это была дань традициям жизни поколений до того при слабой гравитации, где пластиковые груши были единственными возможными стаканом и тарелкой. Все меняется, и люди за всем успевают, как ни удивительно, даже он привык жить тут.
Заметив его взгляд, паренек гордо сказал:
— Все хвалят тебя за такой улов. Клан решил поэкспериментировать, — он замялся, как бы не решаясь говорить, воровато огляделся и продолжил. — Говорят, там что-то нашли. Странный буджум иногда сам по себе начинает летать — потому и привязали…
— Буджум?
— Так его все стали называть… Какая-то сказка низкорослых… — он сделал извиняющийся жест. Народ темноты и холода был толерантен, но только к полезным членам сообщества. Хотя других тут и не водилось. — Не хотел тебя обидеть.
— Странно, что кто-то тут читал Кэрола… Я согласен — подходящее название.
Паренек неопределенно пожал плечами.
— Расскажи лучше, что нового в Граде и есть ли вести из Верхних Миров?
— В Северном городе при посадке промазал шаттл с Циклопа и нырнул в атмосферу — никого не спасли. Говорят, они были новички — не рассчитали параметры посадки. Еще у нас тут пропал клипер, уже как дюжину циклов должен был вернуться…
— Может, и вернутся еще…
— Нет, это же не ты… — они помолчали, отпивая горячий напиток мелкими глотками. — Да, еще говорят, бойня в во второй Системе заканчивается.
— И кто победил?
— Нам с тобой как бы все равно?! Далеко мы. И получили с лихвой уже, — криво усмехнулся Бэнни. — Европу так «низкие» и не взяли, да и на орбитах неспокойно. Паритет вроде, о мире говорят, но такое уже сколько раз было…
Они молча наслаждались пахучим напитком. Что-что, а молчание они оба ценили… Названный чаем напиток пах странно, но насыщал хорошо и приносил тепло — согревая старые кости.