За стеной что-то грохнулось об пол, и голос Шмидта промямлил:
— Извините нас, сэр Альберт. Сейчас мы поставим ширму.
Извините… А я не заснул, проворочался до утра. Разве можно кому объяснить: Альбертина — не девка для массового всестороннего употребления. Экстраординарный проект, в единственном экземпляре, в играх, в грезах Ротвеллера-младшего. Я никогда не видел ЭТУ ЖЕНЩИНУ обнаженной. Я никогда не стремился к последней степени близости.
А тут… ЕЕ унижение сразу стало моим унижением. Захотелось устроить скандал. Кричать, не вставая с постели, рвать на тряпки подушки и простыни. Чтобы прыгали, чтоб успокаивали. Скандал для шизика — лучший, проверенный способ разрядки. Но я вспомнил Козетту — она дежурила ночью у тумбы и, конечно, переживала. Ее надо сменить. Что ж, поднялся. И скоро услышал вкрадчивый баритон психолога Ленца:
— Сэр Альберт, мне хотелось бы с вами обсудить очень важный вопрос.
— Давайте.
— Насколько я понял, вы видите Альбертину в будущем вашей дочерью?
— Не уверен.
Прекрасная женщина из мира воображения лукаво склонила головку — она тоже была не уверена. Как может она зарекаться, пока не глотнула ЖИЗНИ?
— Сэр Альберт, мы отстали от графика почти на четыре дня. Созидание замедляется. К сожалению, нам не хватает вашей мужской энергии.
— Понял, буду крутиться быстрее. У меня есть потенциал.
— Но это не самое главное. Доктор Шмидт просил передать, что видит серьезные признаки усталости вашего сердца. Вам нельзя наращивать темп. Вам следует отдыхать как можно дольше и чаще.
— Мое сердце в порядке!
— Нет, сэр. В сложившейся ситуации предлагаем два варианта. Либо вы отдаете дочери информацию о геноме, что приведёт к естественному резонансу парных энергий и сразу решит все проблемы. Либо ищите для воспитанницы дополнительного отца, что сохранит в дальнейшем свободу взаимного выбора.
— А… если ни то, ни другое?
— Боюсь, сэр, никак невозможно. Вы рискуете заболеть, а девушка не родиться.
Не родиться! Я заморгал. Королева Грез побледнела и спряталась под вуалью. Не желала она признать, что, пожалуй, переживет появление второго мужчины. Лишь бы жить! Ее славный герой обязан отдать ей обещанное.
— Доктор Ленц, я согласен терпеть постороннего на площадке. Прошу сообщить сэру Герберту. Пусть найдет подходящего парня и посадит на договор.
— Это ваше решение? Так скоро? — в голосе душеведа послышалось удивление.
Я ответил простой откровенностью:
— Так хочет моя Альбертина. Воображаемый образ все время передо мной. Иногда диктует условия. Это признаки деградации?
Эскулап на секунду задумался:
— В вашем случае, нет, сэр Альберт. Я наблюдаю за вами и вижу многие явные признаки выздоровления. Вы разделяете четко реальное от нереального. Полагаю, «приказ Альбертины» был не ее, а вашим неочевидным желанием. Иногда наш разум выкидывает и не такие коленца. Вы боретесь в подлинном мире. Вы поступились многими привычками и удобствами ради будущего человека, с характером, с плотью и кровью. Вы стремитесь только вперед. Вы уже отказались от игр и прощаетесь с Королевой.
Прощаюсь?.. Да… Это больно. Чем ярче девушка в тумбе, тем слабее мое поклонение солнцеподобному образу… Я надеялся… Мне обещали, что однажды образ сольется с ПРЕКРАСНОЙ НОВОРОЖДЕННОЙ. Но так ли? Свободная доченька рассмеется и убежит. Чтобы я шел вперед, мне нужна… необходима супруга. Чтоб вела меня за собой. Чтобы не позволяла вернуться в окруженный грезами дом. Потому я предпочитаю донора биоэнергий. Эгоистично, но правильно.
Напоследок Ленц объяснил: установленное прикрытие заслоняет фигурку девушки, оставляя отцу для контроля голову, шею и плечики, и ноги чуть выше коленок. Я увидел и содрогнулся. Зубы стиснул, чтобы в запале не назвать свою дочь безобразной резиновой заготовкой. Сверху — лысый шар головы, в разрезах глазниц копошится жутковатый белый туман. Ниже свесились две колбаски, без выделения стоп, без пальчиков, без ногтей.
— Увы, человек некрасив, пока прячется в лоне матери, — прокомментировал Шмидт. — За месяц мы с вами наполним кожу необходимым. Изящный скелет и мускулы придадут фигуре воспитанницы желаемое совершенство. Уверяю вас, сэр Альберт, если б начали со скелета, с утрамбовки внутренних органов, это смотрелось бы…
«Гаже», — понял я и скорей закивал. До контрольной встречи с родителями оставалось одиннадцать дней. Это срок, чтоб придать «заготовке» человеческое подобие, способное спровоцировать отца на последнюю выплату.