Выбрать главу

18 марта 1968 года школьный автобус подорвался на мине, установленной палестинцами. Погибли один мальчик и школьный доктор, двадцать девять школьников пострадали.

Все понимали, что ответ неизбежен. В Израиле особенно болезненно относятся к убийству детей. В тот же день Ясира Арафата и Абу Айяда, который в ФАТХ руководил разведслужбой, вызвал в Амман командующий иорданской армией генерал Ахмед Хаммаш. При разговоре присутствовал командир иракской дивизии, которая оставалась на иорданской земле с войны 1967 года. Генерал Хаммаш предупредил палестинцев о приближении израильских войск и рекомендовал отойти в горы.

Арафат гордо ответил, что они останутся и попробуют дать бой израильтянам. Он рассчитывал на помощь иорданской армии и иракской дивизии.

— Мы превратим Карамех во второй Ленинград, — обещал Арафат с горящими глазами.

В половине шестого утра 21 марта израильские самолеты разбросали над территорией палестинских лагерей листовки с предложением сдаться. Они также выбросили десант, который сразу же столкнулся с боевиками Жоржа Хабаша, пришедшими на помощь Арафату.

Израильтяне втянулись в бой раньше, чем ожидали. Главная колонна израильских войск, изменив план, пошла восточнее и оказалась под огнем иорданских войск, которые вступили в бой, несмотря на приказ короля Хусейна не вмешиваться. Израильтяне понесли большие потери.

База боевиков в конце концов была уничтожена, погиб каждый четвертый из бойцов Арафата. Но он был счастлив — впервые арабы не струсили, не бежали, а сражались. Он называл этот бой первой победой арабов над израильтянами и рассказывал историю о семнадцати бойцах, которые погибли в окопах. В их честь личная охрана Арафата называлась «Отряд-17». (Впрочем, некоторые знатоки уверяют, что цифра 17 имеет иное происхождение — это добавочный номер телефона, установленного в комнате личной охраны Арафата в Бейруте.)

Бой вела иорданская армия, но лавры, по политическим причинам, достались Арафату. Иорданские власти не спешили признать свое участие, опасаясь израильской реакции. В арабском мире этой бой вызвал энтузиазм. В ФАТХ пожелали вступить пять тысяч человек.

Начальник израильской военной разведки генерал Аарон Ярив говорил, что именно этот эпизод заставил израильтян всерьез отнестись к палестинскому движению, и к ФАТХ в первую очередь.

Через месяц Арафат получил вожделенное право говорить от имени ФАТХ, хотя другие члены центрального комитета согласились на это очень неохотно. Арафат сумел добиться признания и в мире. Он раздавал интервью всем, кто просил. Он был неутомим на этом поприще.

Бойцы ФАТХ свободно разгуливали по улицам Аммана и Бейрута. Они чувствовали себя героями, которым все должны помогать. Арабским странам не оставалось ничего иного, как оказать помощь организации Арафата — его движение стало популярным.

Ливия и Саудовская Аравия давали деньги. Сирия и Ирак обучали боевиков. В учебном лагере рядом с сирийским портом Латакия открылись полуторамесячные курсы, на каждый поток зачисляли триста пятьдесят палестинцев. Так что количество боевиков быстро увеличивалось.

К концу 1968 года в распоряжении Ясира Арафата находилось две тысячи вооруженных людей. Командиров отправляли учиться в военное училище Народно-освободительной армии Китая в Нанкине.

— Наши кадровые командиры, — рассказывали руководители ФАТХ, — предпочитают получать военную подготовку в Народном Китае, и вся наша военная стратегия носит печать идей нашего учителя Мао. Мао Цзэдун сказал, что великую стратегию можно выработать только в ходе вооруженной борьбы…

Недостатка в автоматах Калашникова палестинцы тоже не ощущали. Китайцы, которые выпускали автоматы на заводах, купленных в Советском Союзе, щедро снабжали ими палестинцев. Они называли советские автоматы «клашин» и посвящали «АК-47» стихи:

«Клашин» заставляет кровь литься потоками. Хайфа и Яффа ждут нас. Боец, вперед! И ни о чем не тревожься. Стреляй! Взорви ночную тишину!

Арафат организовал военно-идеологическую подготовку палестинских детей — с восьми лет их учили держать в руках оружие и ненавидеть израильское государство.

Теперь Арафату недоставало только политического признания ведущих арабских стран, прежде всего Египта.

Гамаль Абд аль-Насер подозрительно относился к ФАТХ. Египетская разведка предупреждала его, что палестинцы хотят его убить. Он все-таки принял двух ближайших соратников Арафата — Фарука аль-Каддуми и Абу Айяда, который пришел с чемоданчиком. Насер позднее признался, что во время беседы думал, а нет ли в чемоданчике взрывчатки.