— Мама, я не уеду! — сказал Ян.
— Так ты не покинешь отца, когда я умру?
— Я вообще не уеду!
— Даже если я выздоровлю?
— Не уеду.
— Это большая жертва с твоей стороны? — Ян не ответил. — Ты остаешься не добровольно?
— Не спрашивай, мама, ты поправляйся…
— Я выздоровлю, Еничек. Я все для тебя сделаю. Продам последнее, если тебе будет что-нибудь нужно. Продам дом, Еник, чтобы у тебя было все, что ты пожелаешь. Я сделаю все, что могу! Еник, здесь твой дом! Здесь, в этой комнате, на этой постели, я тебя родила. Нигде на свете ты не найдешь покоя, если не будет его здесь. До сих пор ты все время шел обходными путями. Одна только прямая дорожка ведет домой. По краям ее растут кровавые цветы. Я никогда уже не буду проклинать, Еник. Прости меня за мою вину, дитя мое…
Больная устала. Но когда после ухода Яна она уснула, то сон ее был легким, и она улыбалась…
К вечеру ей стало лучше. Температура уже не поднималась.
Мать победила, но она не радовалась победе. Она даже не чувствовала, что это победа.
Ведь каждому ясно, что сын не должен бросать мать, и каждый должен возвращаться домой!
10
Яну казалось, что Таня будет несчастна, узнав о его решении, но она сказала:
— Где ты, там и я. Будет нелегко. У нас жить нам было бы легче. Но это твоя судьба. Тебе надо быть с твоими родными. Я буду помогать тебе.
Он радовался Таниным словам.
Но нужно было еще многое сделать, и прежде всего поговорить с Миреком Восмиком, узнать, что он обо всем этом думает.
Мирек был удивлен. Сняв очки, он сказал:
— Для вас было бы лучше вернуться в Москву. Ты долго еще будешь чужим дома. Тебя нигде не возьмут на работу. Это будет борьба за хлеб. Но… старина, ты когда-то писал хорошие стихи. Потерпи, казак, будешь и ты атаманом…
По сути, Мирек был рад решению Яна.
Оставалось сообщить обо всем Вадиму Петровичу в Институт истории в Москву.
Труднее было написать комиссару Окулову.
Окулов ответил через три недели:
«Я знал, что зов родины неодолим. Не забудь, однако, о стране, которая приняла тебя как родного, о народе, с которым тебя связывает жена. Береги ее. Мы будем вспоминать о тебе как о хорошем друге. Не забывай Ирку и его могилу на байкальской станции. Издали на тебя будет смотреть и твой комиссар Окулов».
Ян Мартину во второй раз пошел на виллу «Тереза». У железной калитки вновь ходил постовой, опять нелюбезно спросивший: «Вам куда, молодой человек?» Услышав ответ, он снова показал Яну рукой на калитку.
По винтовой лестнице спускался светловолосый близорукий человек.
— Проходите ко мне, — сказал он и показал Яну дорогу. — Что вам угодно?
— Я остаюсь в Чехословакии! — сказал Ян почти строптиво.
— Ну… оставайтесь, это ваше дело! А как жена? Она тоже остается?
— Да.
— Если у вас будут трудности, заходите. Мы всегда вам рады. Ваша жена хочет сохранить советское гражданство? Если понадобится помощь, пусть зайдет к нам, хорошо? До свиданья.
Таким образом, все было решено очень быстро. Все? Все! Но в сердце оставалась большая тревога.
На Прагу падал снег. Было много солнца, и город сверху напоминал хрустальный замок из зимней сказки. Где-то, наверное в храме Людмилы, звонили полдень. Колокола родины…
11
На горы спустилась молодая весна, такая же веселая, как и десять лет назад, когда Ян с 11-м полком уезжал в Карпаты. Цвели луга в предгорьях Шумавы. Таня выбегала на зеленые склоны над оттаявшей Кубицей и гонялась с сыном за бабочками-капустницами. Еничек падал в траву и болтал ножками. Мать сплетала ему венки из весенних цветов. Вдали, на Яворе, еще лежал снег, однако солнце пригревало все сильнее и сильнее, и однажды утром яблоневая аллея у «Лесного отеля» расцвела так пышно, будто не знала, что летом принесет всего-навсего кислые яблоки.
Ян Мартину приехал сюда с Таней и Еничеком для сбора материалов о Врхлицком. Когда-то здесь, у мраморной балюстрады «Лесного отеля», сиживал смертельно больной поэт. Это был его край. Эти прелестные горы в серебряной мгле были его горами. Ян писал о нем диплом под названием «Славянские мотивы у Ярослава Врхлицкого», работа над которым была прервана войной.
Мать, как и обещала, сделала все, что было в ее силах. Она заняла денег на ремонт ольшанского дома. Ремонт предстоял большой. Но, занимая деньги, мать смотрела вперед и раздобыла столько, сколько было нужно на ремонт и на учебу Яну.
Ян принял дар матери. Когда-нибудь он вернет его ей. А пока он пошел и записался на факультет, где теперь учились юноши и девушки на десять лет моложе его — его бывшие однокашники уже были доцентами и профессорами в новых университетах в Брно и Братиславе. Молодежь на коллегу Мартину смотрела с застенчивым любопытством. Старенький профессор говорил с ним сердечно и учтиво. Его радовало, что Ян продолжает учебу.