Молодой человек нахмурился. Машинистка перестала печатать и посмотрела на него. Под слоем пудры на ее лице слегка проступал пот. На верхней губе блестели крошечные капельки, а на спине блузки темнело влажное пятно. Он впервые заметил, что она хорошенькая.
– Что-то не так? – раздраженно спросила Джоан.
– Эта фраза… Я в ней не уверен.
– Почему?
– Она звучит несколько пренебрежительно.
– Но тут он прав, верно? Так думает большинство людей. Какое нам дело до того, если одна орава немцев желает присоединиться к другой ораве немцев? – Она нетерпеливо забарабанила пальцами по клавишам. – Продолжайте, мистер Легат. Вы как-никак не премьер-министр.
Хью против воли рассмеялся.
– Это точно, слава богу! Ну хорошо, продолжаем.
Ей потребовалось около пятнадцати минут. Окончив работу, она извлекла последнюю страницу, разложила все три копии по порядку и соединила скрепками. Легат проверил верхний экземпляр. Ни одной опечатки.
– Сколько тут слов, по вашей оценке? – спросил он.
– Примерно тысяча.
– Значит, выступление займет минут восемь. – Хью встал. – Спасибо!
– Обращайтесь. – Когда он уже направился к выходу, она окликнула его: – Я буду слушать.
Хью еще шел к двери, а Джоан уже печатала что-то другое.
Легат торопливо взбежал по лестнице и пошел по коридору личного секретариата. Когда он приблизился к дверям зала заседаний, из них появился Клеверли. Похоже, в его планы входило добежать до ближайшей уборной.
– Что случилось с вашими записями о встрече ПМ с начальниками штабов? – осведомился Клеверли.
Легат почувствовал, что слегка краснеет.
– ПМ решил, что протокол встречи ему не нужен.
– Тогда что у вас тут?
– Речь для вечернего выступления по радио. Он просил доставить ее, как только она будет напечатана.
– Хорошо. Отлично. Давайте сюда. – Клеверли протянул руку. Легат неохотно передал страницы. – Проверьте, как там Би-би-си.
Начальник нырнул обратно в зал заседаний. Дверь закрылась. Легат смотрел на белые окрашенные панели. Власть кроется в том, чтобы находиться в комнате, где принимают решения. Немногие понимали это правило лучше, чем главный личный секретарь. Хью почувствовал себя несправедливо униженным.
Дверь вдруг распахнулась снова. Нижняя часть лица Клеверли перекосилась от улыбки, похожей на гримасу.
– Ему определенно нужны вы.
За столом сидело с десяток человек, включая премьер-министра. Легат окинул их взглядом: главы ведомств, Большая тройка, секретари доминионов, министр по вопросам координации обороны, а также Хорас Уилсон и постоянный заместитель министра иностранных дел сэр Александр Кадоган. Все слушали военного атташе, полковника Мейсон-Макфарлейна.
– Итак, самое сильное впечатление, вынесенное мной из вчерашнего посещения Праги, состоит в том, что боевой дух чехов слаб…
Доклад был отрывистым, но красноречивым. Атташе явно наслаждался своим звездным часом.
Премьер-министр заметил в дверях Легата и кивнул на кресло рядом с собой. Хью подошел и разместился справа от Чемберлена, где обычно сидел секретарь кабинета министров. Премьер уже читал текст своего выступления, ведя пером по странице и иногда подчеркивая слово. Создавалось впечатление, что полковника он слушает вполуха.
– …Вплоть до этого года чешский генеральный штаб планировал отражать немецкое наступление с двух направлений: с севера, через Силезию, и с запада, через Баварию. Однако включение в рейх Австрии расширило границу с Германией на юг почти на двести миль, создав тем самым угрозу обороне чехов. Сами чехи, вполне вероятно, будут драться, но как словаки? А еще собственно Прага безнадежно плохо защищена от бомбардировок люфтваффе.
– Накануне вечером я встречался с генералом Герингом, – вмешался Уилсон, сидевший напротив премьер-министра. – Он выразил уверенность, что на разгром чехов германской армии потребуются даже не недели, а дни. «А Прага будет превращена в руины» – вот его собственные слова.
Кадоган на другой стороне стола фыркнул:
– Ясное дело, Герингу выгодно представлять победу над чехами плевым делом. Но не стоит сбрасывать со счетов, что у чехов мощная армия и сильные оборонительные сооружения. Они вполне способны продержаться несколько месяцев.
– Вот только полковник Мейсон-Макфарлейн придерживается иного мнения, как вы сейчас слышали.