- Это оттого, г-н рендант, что он самый богатый, - заметил барышник. Меня удивляет, что вам удалось поладить с мужиками без него, потому что он у них и генерал, и стряпчий, и что хотите; они во всех делах следуют за ним. Он ни перед кем шеи не гнет. Тут как-то проезжал один принц; как он перед ним шляпу снял! Можно было подумать, что он хочет сказать: "Ты такой-то, а я такой-то". Сукин сын! Двадцать шесть пистолей за кобылу! Это несчастье, когда мужик разбогатеет. Когда вы пересечете дубовую рощу, вы с добрых полчаса идете его полями. И все обработано на славу. Позавчера я ехал со своим табуном мимо его ржи и пшеницы, так, накажи меня бог, только головы лошадей торчали из колосьев! Я думал, что утону.
- Откуда у него все это? - поинтересовался сборщик.
- Да здесь много таких дворов! - воскликнул барышник. - Их называют обергофами; не будь я Маркс, если они не заткнут за пояс иного дворянина. Земля здесь издревле не дробилась. Трудолюбив и бережлив он всегда был; в этом нельзя отказать старому негодяю. Вы видели, как он потел, лишь бы отнять у кузнеца пару грошей. Теперь дочь его тоже выходит за молодого толстосума; а сколько за ней приданого! Я проходил мимо горницы, где оно сложено: льна, пряжи, простынь, белья и всяких финтифлюшек - до потолка. Да еще старый сквалыга дает ей шесть тысяч талеров в придачу. Да вы только взгляните вокруг, прямо точно у графа.
Говоря это, недовольный барышник незаметно запустил руку в кошелек и с мнимым равнодушием прибавил к двадцати золотым еще шесть. Старшина снова появился в дверях, и тот, не глядя на него, пробурчал:
- Вот они, ваши двадцать шесть, раз уж иначе ничего не выходит.
Старый крестьянин лукаво улыбнулся и сказал:
- Я знал, что вы купите лошадь, потому что вы подыскиваете для ротмистра в Унне коня за тридцать пистолей, а моя гнедая для вас точно заказана. Я и в дом-то ходил только за весами, так как предвидел, что вы за это время одумаетесь.
Старик, движения которого бывали то очень быстры, то очень выдержанны, в зависимости от того, что он делал, присел к столу, медленно и тщательно вытер очки, надел их на нос и принялся аккуратно взвешивать монеты. Две или три из них оказались, по его мнению, слишком легкими, по поводу чего барышник поднял неистовый крик. Но Старшина с весами в руках спокойно и невозмутимо выслушал его, пока тот не заменил забракованные монеты полноценными. Наконец дело было покончено, продавец тщательно завернул деньги в бумагу и отправился вместе с барышником в конюшню, чтобы передать ему лошадь.
Сборщик не стал дожидаться их возвращения. "С таким чурбаном ничего не поделаешь, - сказал он про себя, - но попробуй только не заплатить нам в срок, мы тебя..." Он пощупал документы в кармане, удостоверился по их хрусту, что они на месте, и удалился со двора.
Из конюшни вышли барышник, хозяин и работник, который вел за собой лошадь покупателя и гнедую кобылу. Лаская последнюю на прощание, Старшина сказал:
- Всегда бывает жалко, когда продаешь животное, которое сам выходил; да что поделаешь? Ну, а теперь держись хорошо, гнедко! - воскликнул он, в шутку ударяя лошадь по округлым, лоснящимся бедрам.
Барышник между тем уселся верхом. Благодаря длинной фигуре, короткой куртке, широкополой лакированной шляпе, желто-гороховым штанам на худых чреслах и высоким кожаным гетрам, а также фунтовым шпорам и хлысту, он выглядел, как грабитель с большой дороги. Он ускакал, не прощаясь, с ругательствами и проклятиями таща за собою гнедую на веревке. Он ни разу не обернулся на двор, но зато кобыла часто поворачивала голову и жалобно ржала, как бы жалуясь на то, что хорошие дни для нее миновали. Упершись руками в бока, Старшина постоял вместе с работником, пока всадник и лошади не исчезли за фруктовым садом. Тогда работник сказал:
- Скотина сокрушается.
- А почему бы и нет, - ответил Старшина, - ведь мы тоже сокрушаемся. Пойдем в закром, отмерим овес.
ВТОРАЯ ГЛАВА
Совет и участие
Когда он вместе с работником направился к дому, он увидел, что место под липами было занято новыми посетителями. Но эти выглядели совсем иначе, так как там сидело трое-четверо крестьян, его ближайших соседей, а рядом с ними девушка, прелестная, как картинка. Эта прелестная, как картинка, девушка была белокурая Лизбет, которая переночевала в Обергофе.
Я не возьму на себя смелости описывать ее красоту: ведь это свелось бы к розовым щекам и голубым глазам, а эти прелестные вещицы, как бы свежи они ни были в действительности, выглядят довольно затасканными на бумаге. Поэтому пусть каждый читатель вообразит себе свою прежнюю или теперешнюю возлюбленную, а каждая читательница взглянет в зеркало или вспомнит, как она выглядела под венцом, и тогда Лизбет, как живая, предстанет перед всеми.
Не обращая внимания на длинноволосых соседей в блузах, Старшина прямо направился к своей цветущей гостье и сказал:
- Хорошо ли выспались, мамзель?
- Дивно! - ответила Лизбет.
- А что у вас с пальцем? Он у вас завязан? - спросил старик.
- Ничего, - ответила молодая девушка и покраснела. Ей хотелось переменить разговор.
Но Старшина не дал себя провести, он взял руку с перевязанным пальцем и воскликнул:
- Ничего страшного?
- Не стоит и разговаривать, - возразила Лизбет. - Когда я вчера помогала вашей дочери шить, я заехала булавкой в палец, и пошла кровь, вот и все.
- Эге! - сказал старик, улыбаясь. - И, как я вижу, это безымянный палец. Хороший признак. Знаете ли вы, что, когда девица помогает невесте шить приданое и при этом уколет безымянный палец, это означает, что она еще в том же году сама станет невестой? Ну, что же, от души поздравляю с красивым женихом.
Крестьяне рассмеялись, но белокурая Лизбет не смутилась, а весело воскликнула:
- А знаете ли вы стих о разборчивой невесте?
Везде, где бог цветы лелеет
И голых птенчиков жалеет,
Там вотчина моя и дом.
Кто хочет быть моим дружком,
Пусть едет свататься к Лизбете
Четверкой цугом и в карете.
- И, - вставил Старшина,
Пусть словит он меня, как мышь,
Пусть в сеть поймает, как леща,
Пускай подстрелит, словно лань...
Вблизи раздался выстрел.
- Слышите, мамзель, как совпало! - воскликнул старик.
- Бросьте пустяки болтать, Старшина! - сказала девушка. - Я пришла к вам за советом относительно недоимок, так дайте мне его без шуток и смешков.
Старшина уселся поудобнее, чтобы слушать и отвечать, а Лизбет вынула памятный листок и прочла имена крестьян, которых она обошла в предыдущие дни, чтобы взыскать недоимки в пользу своего приемного отца. При этом она рассказала Старшине, под какими предлогами они уклонялись от уплаты долга. Один утверждал, что давно заплатил, другой, что он здесь новый человек, третий ни о чем не знал, четвертый сделал вид, что не слышит, и т.д., так что бедная девочка ушла отовсюду с пустыми руками, как птичка, которая зимой летает за кормом и не находит ни семечка. Тот же, кто подумает, что эти напрасные старания привели ее в огорчение, ошибется; она нисколько не была подавлена и весело рассказывала про свои тяжелые странствования.
Старшина записал мелом на столе несколько названных ею имен и сказал, когда она закончила чтение:
- Что касается остальных, то они живут не у нас и над ними я не имею власти; если это такие дурные люди, что они отрекаются от своих долгов и обязанностей, то просто вычеркните этих мошенников, ибо судом вы с мужика ничего не возьмете. Что же до тех, которые живут в нашем округе, то тут я помогу вам вернуть свое; для этого у нас еще есть средства.
- Ого! - сказал ему один из крестьян вполголоса. - Вы говорите так, точно вы все еще держите веревку в рукаве (*51). Когда на "тайность" позовете?
- Молчите, Баумшульте (*52), смотрите, как бы эти неуважительные слова вам не повредили, - серьезно заметил старик.
Тот смутился, опустил глаза и не возразил ни слова. Лизбет поблагодарила Старшину за обещанную помощь и спросила про дороги и тропинки к остальным, записанным в ее памятке крестьянам. Старшина указал ей тропинку к ближайшему двору через Пасторский Луг, мимо трех мельниц, за Голленские горы. Когда она надела соломенную шляпку, взяла трость, поблагодарила за гостеприимство и собралась пуститься в дорогу, он попросил ее устроиться так на обратном пути, чтобы вернуться к свадьбе и остаться еще на денек; тогда он надеется заручиться обещанием на уплату недоимок, а может быть, дать ей на руки и самые деньги.