Вдруг послышался сильный стук в парадную дверь.
Хава, почувствовав неладное, бросилась к окну и незаметно выглянула на улицу. У подъезда стояли двое белогвардейцев. Увидев их, девушка моментально отскочила от окна и заметалась по комнате. Потом схватила Асланбека за руку.
— Уходи отсюда, уходи скорее! — заговорила она взволнованным шепотом, толкая его куда-то.
Юноша в последний раз окинул взглядом комнату.
— Подожди, — сказал он. — Можно, я возьму твою фотографию?
— Бери. Только скорей уходи! Они убьют тебя!
Асланбек схватил фотографию с туалетного столика, сунул ее в карман и покорно последовал за Хавой, тянувшей его куда-то в глубь дома. Так они попали в темный, длинный коридор. Здесь девушка показала ему лестницу, ведущую на чердак, и, умоляюще протянув обе руки, сказала:
— Прошу тебя, уходи. Там ты найдешь выход. — Она показала на чердак и побежала в прихожую, откуда уже раздавался взволнованный голос матери, звавшей ее.
Когда Хава опустилась вниз, величественная Падам разговаривала с двумя белогвардейцами.
Рядом стояла давешняя служанка.
— Хава, — строго сказала мать, — эти вот господа утверждают, что к нам в дом стучал какой-то нищий мельник. Говорят, он позвал тебя…
Девушка смерила белогвардейцев презрительным взглядом и спокойно ответила, обращаясь к матери:
— Да. Это какой-то бедный родственник отца. Я ответила, что отца нет в городе, и мельник этот тут же ушел…
Спорить с такой знатной и гордой девушкой белогвардейцы не решились.
А Шерипов тем временем быстро поднялся на чердак и оттуда через слуховое окно выбрался на крышу соседнего дома. Гладкие подошвы сапог скользили по мокрой черепице. Он прошел по ним осторожно, словно кошка. Потом, цепляясь руками за выступы, опустился в чужой двор и исчез в темном переулке.
— Где же ты был? Я чуть с ума не сошел! — бросился Дмитрий к Шерипову, когда тот вошел в приемную доктора Яресько.
— Я у товарища был, — ответил Асланбек, еле слыша от волнения свой голос.
— Ну что с тобой делать! Разве ты не понимаешь, что за тобой охотятся, как за тигром!
Шерипов молчал.
— Кто же этот твой товарищ? — поинтересовался Дмитрий.
— Да ты, наверно, его не знаешь. Халид Хасалиев.
— Хасалиевы? Знаю. И отца их помню. Хорошие ребята, — сказал повеселевший Халов. Он помолчал немного и принялся рассказывать о трагических событиях минувшей ночи.
— Значит, судили, говоришь? — оживился Шерипов.
— Да.
— Молодец, Виктор! — сказал Асланбек. — С таким негодяем так только и нужно было поступить.
— А если белые обнаружат его исчезновение? — забеспокоился доктор Яресько.
— Ну и пусть, — отозвался Халов, — Мы же не обязаны отвечать за каждую пропавшую сволочь.
Все умолкли. Асланбек не был склонен к разговорам. Дмитрий почувствовал это, но не знал, в чем дело.
— Знаешь, друг, давай уйдем отсюда, — предложил Халов. — Пусть доктор занимается своим делом, а мы побудем у Марии Николаевны.
— А хозяин дома? — опросил Яресько.
— Нет. Говорят, что снова ушел на дежурство.
— Что это он так часто?
— Да, видно, охотников мало ходить в надзирателях. Людей у них не хватает.
…Попрощавшись с Яресько, Шерипов с Халовым вернулись в ту самую небольшую комнату Губаревых, откуда Асланбек ушел рано утром.
Эту ночь друзья провели за нескончаемыми разговорами. Уже светало, когда в комнату вошла Настя. Девушка сказала, что, по мнению товарищей, проверявших посты на дорогах, лучшее время для выхода из города — это утро: в этот час народ выгоняет скот на пастбища.
— Ты опять не спишь, Настя? — удивился Асланбек.
— Нет, — ответила она, по-детски улыбнувшись, — все некогда.
— Митя, — сказал Асланбек, поднимаясь, — не найдется ли у тебя какой-нибудь одежды для меня? А то в этом моем одеянии меня могут узнать.
Халов внимательно оглядел его с головы до ног.
— Да-а, — протянул он. — Конечно, опасно оставаться в костюме мельника. Тем более, что тебя приметил этот офицер, твой школьный товарищ. — Дмитрий задумался. Если бы Асланбек рассказал ему, что вчера вечером он был примечен еще двумя белогвардейцами, Дмитрий бы ужаснулся.
Асланбеку очень хотелось поведать другу о своих приключениях, но он не стал лишний раз расстраивать его.
— Настенька, — обратился Дмитрий к сестре, — сбегай домой, найди там что-нибудь подходящее для Асланбека…
— Подождите, — сказала стоявшая в дверях Мария Николаевна и, выдвинув из угла старый окованный сундук, достала оттуда сатиновую рубаху, поношенный пиджак и брюки из грубого сукна, которые муж надевал для работы на огороде.