Когда Сергей Алексеевич вновь вернулся на рельсы размышлений и стал обдумывать линию повествования как к нему без стука ворвался его дядя Пётр Денисович.
– Здарова сосед, я к тебе на минутку, – посмеиваясь, сказал он.
– Привет, – обескураженно ответил ему Сергей Алексеевич, явно не ожидая кого-либо из гостей.
– Давай чайку хлебнём, а? Я пока к тебе шёл такой стих придумал.
– Но я занят, вроде как.
– Занят не занят, работа не волк и волк не работа, давай, грей воду, щас я тебе его продекламирую.
Пётр Денисович встал в позу, упёр руки в боки и начал, с почти не скрываемой улыбкой, говорить:
Мы ели ели три недели,
А ели все кончатся не хотели.
Мы еле-еле съели ели,
Смотри насколько похудели.
Но эти ели нам надоели,
Кушать их мы не хотели,
На этой неделе
Мы улетели
Чтобы не видеть зеленые ели.
В самолете летели
Больше недели
Кушать давали,
Зеленые ели.
Но вот прилетели,
И мы так хотели
Суп и тефтели
Есть три недели.
Но мы обомлели
Нет не тефтели,
Нам снова дали
Зеленые ели.
Закончив свою декламацию, Пётр Денисович стоял в ожидании если не бурных оваций, то хотя бы просто яркой реакции на такой каламбур… Без особого внимания на это состояние Петра, Сергей Алексеевич сказал:
– Нет, ну, забавно, конечно, но не более того, да и забава эта одноразовая.
– Так никто и не говорит о шедевральности строк. Сочинил вот пока шёл, чуть ли не на коленке, и так, как ты и сказал, забавы ради. Но раз ты улыбнулся, то стишок не так уж и плох. Ладно, что хотел я сделал, так что побегу дальше по своим делам, а ты не скучай тут.
И Пётр Денисович, помахав рукой, быстро скрылся из виду. Не успел Сергей Алексеевич даже закрыть дверь, как увидел свою тётку, благо их у него было навалом, Елену Владимировну со своим мужем Александром.
– Серёнька, здравствуй-здравствуй, а мы вот к тебе на чай.
– Ах, ага, вы как раз «вовремя», чайник ещё горячий.
– А что это ты нам не рад?
– Да нет, просто спал что-то плохо, – пришлось соврать Сергею Алексеевичу, чтобы не спровоцировать лишние разговоры и придирки от нелюбимой тётки.
Лена со своим мужем зашли, быстро скинули с себя всё уличное и уселись за стол. Без малейшего промедления чай был разлит самой Леной, печеньки взяты в оборот.
– Слушай, – сказала Лена, жуя печенье, – вот Мария у тебя взяла собаку, молодец, конечно… Что там с ней хотели те китайцы сделать?
– Корейцы.
– Ну корейцы, что хотели, сожрать?
– Да.
– Ну хорошо, вот спасла она псину от корейцев…
– Не она, а её сын.
– Ну хрен с ним, в конце концов, собака у неё. Вот забрала, спасла уже от сына. А дальше что? Ни кастрировала, ничего, с собакой никто не занимался, тот на всех кидается, она с ним гулять не может, ходишь с ним ты. Вот, мне кажется, это безответственно, – резюмировала Лена.
– Не знаю, в человеческом смысле она поступила хорошо, а там уже так обстоятельства складываются.
– А мне вот ещё не понятно и интересно, – вступил в разговор Александр, – вот я хочу в туалет, я иду и всё что могу из себя выдавливаю. Собаки уже очень давно с людьми, почему они не могли привыкнуть и до сих пор, выходя гулять, подбирают себе место «получше», особенно если срать хотят. Ну где логика… Вон Ленка знает, мне как приспичит, так я хоть посреди дороги сяду, лишь бы не в штаны.
В это время без стука и приглашения или хотя бы предупреждения вошли Галина, другая тётка Сергея Алексеевича, и её друг Максим.
– Я тут услышал ваш разговор, говорите вы, конечно, так громко, что на улице в нескольких метрах от двери всё весьма хорошо слышно. Так вот, слушайте, знаете, что вчера нашёл в комнате своего соседа?
– Какого соседа? – спросил Сергей.
– Ну соседа по квартире, из другой комнаты, так вот, нашёл там…
– А что ты в его комнате делал-то вообще?
– Да блин, что-то своё потерял и искал там у него, история не об этом!
– А о чём?
– Так забыл с вашими этими допросами… Щас, а-а-а, искал у соседа в комнате… и нашёл, ах да, хах, представляете, нашёл фото, на котором он голый! – от его подлой и глупой улыбки на лице резко собрались морщины всех форм и размеров.