Мюзотта (стонет, потом говорит лежа). Уснул?
Г-жа Флаш (подходя к ней). Да, мадмуазель. Как ангелочек! Знаете, что я вам скажу? Вы еще отведете этого молодого человека под венец. Девочка моя, ваш крошка — прелесть, я от него без ума.
Мюзотта. Вы находите, что он хорошенький?
Г-жа Флаш. Честное слово акушерки, я не часто принимала таких хорошеньких. Мне, право-таки, приятно сознавать, что через мои руки прошел такой душка.
Мюзотта. Подумать только, что, может быть, через несколько часов я не буду больше видеть его, смотреть на него, любить его!
Г-жа Флаш. Нет, нет! Вы напрасно вбили себе это в голову.
Мюзотта. Ах, я хорошо знаю! Я слышала, как вы говорили с кормилицей. Я знаю, что скоро конец, — может быть, нынче ночью. Разве доктор написал бы Жану, чтобы тот пришел сегодня вечером, в день своей свадьбы, если бы я не была безнадежна?
Звонок.
(Вскрикивает). Ах, вот и он! Это он! Скорей отоприте, госпожа Флаш. Скорей, скорей, скорей! Ах, боже мой, как мне больно! (Она смотрит на дверь, в которой исчезла акушерка.)
Появляется доктор Пеллерен, элегантный, во фраке, с белым галстуком.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Те же, доктор.
Мюзотта (с отчаянием). Ах, не он!
Доктор (подходя к Мюзотте). Он еще не пришел?
Мюзотта. Он не придет.
Доктор. Придет, я в этом уверен. Я его знаю.
Мюзотта. Нет.
Доктор. Клянусь вам! (Поворачивается к г-же Флаш). Он ведь ничего не ответил?
Г-жа Флаш. Нет, господин доктор.
Доктор. Придет. А как она?
Г-жа Флаш. Немного отдохнула.
Мюзотта (сильно волнуясь). Все кончено, все кончено... Я чувствую, не будет мне покоя, пока он не придет или пока я не усну навеки, не повидав его!
Доктор. Он придет. А потом вы заснете до завтрашнего утра.
Мюзотта. Вы бы не заставляли его прийти сегодня вечером, если бы я могла подождать до завтрашнего утра! (Звонок. Мюзотта вскрикивает и лепечет.) Если это не он, если не он, я погибла.
Г-жа Флаш идет открывать. За сценой слышен мужской голос. Мюзотта слушает.
(Шепчет в отчаянии). Это не он!
Г-жа Флаш (возвращаясь с пузырьком в руках). Принесли микстуру из аптеки.
Мюзотта (сильно волнуясь). Ах, боже мой, как ужасно! Он не идет. Что я сделала? Доктор, покажите мне ребенка. Я хочу еще раз посмотреть на него.
Пеллерен. Но он спит, Мюзотта.
Мюзотта. Он-то еще успеет выспаться!
Пеллерен. Ну, ну, успокойтесь!
Мюзотта. Если Жан не придет, кто позаботится о моем ребенке? Ведь он от него, клянусь вам в этом! Вы мне верите? Я его так любила!
Пеллерен. Да, деточка, верю, но только успокойтесь.
Мюзотта (волнуясь все сильнее и сильнее). Скажите мне... После того, как вы ушли отсюда, где вы были?
Пеллерен. У одного больного.
Мюзотта. Это неправда! Вы были у Жана, и он не захотел идти, иначе он пришел бы вместе с вами.
Пеллерен. Честное слово, нет.
Мюзотта. Нет, я чувствую, вы его видели. Вы не решаетесь сказать, боясь, что убьете меня.
Пеллерен. Опять начинается лихорадка. Так больше нельзя. Я не хочу, чтобы вы были в беспамятстве, когда он придет! (Г-же Флаш.) Сделаем укол! Дайте мне морфий, госпожа Флаш.
Г-жа Флаш берет с камина шприц с морфием и подает ему.
Мюзотта (сама открывает руку и бормочет). Если бы не это лекарство, не знаю, как бы я перенесла эти последние дни.
Доктор делает укол.
Пеллерен. Теперь вы заснете. Я запрещаю вам говорить и больше не буду вам отвечать. Клянусь, что не позже, чем через четверть часа, Мартинель будет здесь.
Мюзотта послушно ложится на спину и засыпает.
Бабен (медленно подвигает ширму, закрывающую Мюзотту от публики). Засыпает! Ну и благодать это снадобье! Но себя я не дала бы колоть! Я бы совсем перепугалась! Это от нечистого. (Садится около колыбели и читает газету).
Г-жа Флаш (вполголоса Пеллерену). Бедная женщина! Какое горе!
Пеллерен (так же). Да. Замечательная девушка! Я давно уже знаю и ее и Жана Мартинеля, он обязан ей тремя годами счастья. Она проста и прямодушна.
Г-жа Флаш. А он-то, господин Мартинель, придет?
Пеллерен. Думаю, что да, он человек сердечный, но нелегко же ему бросить так, впопыхах, свою жену и ее прекрасную семейку.
Г-жа Флаш. Да, совпадение скверное. Прямо ведь как кирпич на голову.
Пеллерен. Ты права.
Г-жа Флаш (меняя тон). А где вы только что были? Ведь не для больной же вы надели сегодня вечером фрак и белый галстук?
Пеллерен. Я посмотрел начало балета Андре Монтаржи.
Г-жа Флаш (заинтересованная, садится на край стола). Ну, как, хорошо?
Пеллерен (садится слева от стола). Танцевали отлично.
Г-жа Флаш. Новая дирекция хорошо ведет дело.
Пеллерен. Жанна Мерали и Габриель Пуаврие становятся настоящими артистками.
Г-жа Флаш. Пуаврие, маленькая Пуаврие... Не может быть! Мерали меня не удивляет: она очень некрасива, но у нее есть пуанты. А Мори?
Пеллерен. О, чудо, настоящее чудо! Танцует, как никто!.. Это настоящая птица, не ноги, а крылья. Само совершенство!
Г-жа Флаш. Вы влюблены в нее?
Пеллерен. Нет, я просто восхищаюсь. Ты знаешь, что я обожаю танец.
Г-жа Флаш. А иногда и танцовщиц?.. (Опуская глаза). Ты забыл?
Пеллерен. Таких артисток, как ты, никогда нельзя забыть, дорогая.
Г-жа Флаш. Вы не смеетесь надо мной?
Пеллерен. Нисколько. Я отдаю тебе должное. Когда-то, еще совсем молодым врачом, я был очень увлечен тобой — месяца полтора. Ты не жалеешь об этом времени, об этом празднике?
Г-жа Флаш. Немного сожалею... Но когда молодость прошла, надо мириться... Да и мне не на что жаловаться. Акушерские дела идут неплохо.
Пеллерен. Ты хорошо зарабатываешь? Мне говорили, что ты даешь обеды.
Г-жа Флаш. Да еще какие! На славу! Сделайте мне удовольствие, милый доктор, приходите как-нибудь на днях обедать.
Пеллерен. С величайшим удовольствием, дитя мое.
Г-жа Флаш. С другими врачами или один?
Пеллерен. Если хочешь, один. Я не люблю своих собратьев.
Звонок.
Мюзотта (просыпаясь). Ах, звонок... Подите же посмотрите.