Лидер тьмушников напрягся, когда узнал, кого еще я притащил на своём хвосте, но видимо проанализировав все за и против, пришел к выводу, что невозможно, чтобы в этом мире существовали настолько сложные обстоятельства.
Обычно спокойный, он с открытым ртом слушал историю про альвов и их роли в истории с пандемией. От него же я узнал, что в самый последний момент тьшушники успели передислоцироваться. Силовики нагрянули буквально через несколько часов. И похоже он взаимосвязал это событие с убийством своего друга-индуса. Мол, это была предварительная, но крайне неудачная попытка разведки. А записи с камер наверняка стерли на всякий случай, чтобы они не успели догадаться, что на базе был чужой.
На историю с Валенсией Павел отреагировал не очень однозначно, но согласился, что это хороший шанс узнать больше. Радует, что напоминать мне перед Мамору-саном о том, что я обещал им найти информацию в ВИЦе, он благоразумно не стал. Не стоит сейчас говорить ему лишнее.
Тьмушник не разговаривал ни с кем с тех пор, как мы загрузились в самолет. Слишком дорого ему обошлась эта поездка. Мало того, что ему пришлось врать с три короба, так еще и дополнительные десять процентов с доходов его ячейки теперь будут уходить на счета главного центра. Его люди и так еле концы с концами сводили, а тут еще это. Но Павел был из тех, кто рискуют. Он многое на меня поставил, не представляя, что получит взамен. Люди. Никакого расчета.
— Нэр, ты уве…
Самолет резко изменил траекторию, стал падать.
Прежде чем мои кишки вернулись на место, я выгрузил информацию о том, что такое турбулентность. Больше я не стал беспокоить девушку. Просто на всякий случай. Кто знает, какими магическими способностями обладает Темный Жрец в этом мире.
За два часа до пункта назначения нам всё-таки пришлось обсудить план, являвшийся по сути плодом безумного мышления Павла. Сам я стратегии никакой не разработал из-за недостаточности информации. Её я не успел собрать.
Местное время: 18 часов 45 минут.
3 километра 734 метра над уровнем моря.
112 километра от аэропорта Никойа, Провинция Гуанакасте, Коста-Рика.
— Медленней не могу! — кричал пилот небольшого пассажирского самолёта.
— Да вы психи!!! — визжала Арли, совсем позабыв, что она Нэр. Она крепко вжалась спиной в Павла.
— Барометр отключил! Дергайте рычаг — люк сам откроется! По сигналу!
Мамору-сан уверенно опустил рычаг, и небольшой шлюз открылся. Перед нами разверзлась воздушная яма. Стало холодно, давление в салоне резко падало. Гул воздушных потоков сильно резал по ушам. Внизу, где-то далеко, виднелись редкие огоньки домов. В Коста-Рике больше гор и джунглей, чем заселённых территорий.
Профессиональным парашютистом был только японец. Вот к нему-то я и пристроился вторым прыгуном. Нэр прицепили к Павлу, который за свою жизнь прыгал несколько раз по молодости. Он всеми силами пытался скрыть наползающий при виде бездны страх. Расчет был на то, что японец не очень любил «Карину» и она легче. Не хотелось, чтобы меня заподозрили в холодном расчете по увеличению вероятности своей выживаемости за счет других.
— Женщина, у тебя трусы видно! — громок усмехнулся Мамору-сан, рассматривая развивающую в потоках воздуха короткую юбку Нэр.
— Да срать в трусы! Холодно! И страшно!!! — визжала она, прижимаясь к Павлу, который благоразумно оделся в теплую спецовку.
— Тебя предупреждали! Ничего! Потерпишь! Внизу теплее! — продолжал ехидничать японец.
Я посмотрел на Нэр. В глазах первобытный ужас, белые волосы развиваются на ветру, одежду, казалось, сейчас сорвет. О, а вот трусы она сменила на белые. Интересно, это тоже часть образа?
Загорелась красная сигнальная лампочка. Первым прыгнул Павел. Так как он менее опытный, мы договорились, что будем следить за их приземлением. Было темно. В экваториальном поясе всегда темнеет очень рано, но светодиодный фонарик, закрепленный на тьмушнике, просигналит нам о их точном местоположении в пространстве.
— А-а-а-а-а!!!
Визг Арли-Нэр поглотила темная воздушная яма. Не теряя времени, Мамору-сан отправился следом. Первое ощущение — обмотанный кишками желудок сейчас вылезет через рот. И последним воспоминанием скриптоида окажется улетающий вдаль пищевой контейнер. Но это ощущение довольно быстро прошло, уступая чувству быстрого, очень быстрого погружения в холодную воду. Словно на мне висел груз из тысячи тонн камней.
Если бы не самоконтроль, то я тоже бы визжал. А так нормально. Голова только стала болеть сильнее.
Завершен отрицательный эффект «Слабая головная боль» (+0,63 % ВМ)
Наложен отрицательный эффект «Средняя головная боль (+1,45 % ВМ)
Тело резко дернулось. Мамору-сан раскрыл парашют.
— Змей, ты видишь фонарик?
Я завертел головой, в поисках сигнала, знаменующего, что Нэр и Павел благополучно спускаются вниз. Но ничего не увидел. Только наступающую ночь, звезды над головой и отдаленные контуры гор.
— Нет. Не вижу.
— Ксо! — выругался японец.
Несколько минут мы спускались. Воздух становился теплее по мере сближения с землей. Мимо пролетела какая-то тропическая птица, но я не успел ее рассмотреть.
Мы аккуратно приземлились у асфальтовой неосвещенной дороги. Быстро сняли парашют, кинули на обочину, подальше от проезжей части. Я огляделся по сторонам. Тьма скоро накроет здесь все. Непроходимые джунгли со всех сторон сильно давили на восприятие своей непривычностью. Звуки насекомых, уханья и аханья каких-то неведомых животных и птиц тоже не прибавлял уверенности в том, что Павел в Нэр проживут здесь хотя бы ночь. Насколько я помню, москиты оживали здесь именно вечерами, а ядовитые змеи и насекомые — что-то вроде диких кошек в московских подворотнях.
— Прием, — говорил в рацию японец. — Вы меня слышите? Женщина! Подземник! Ответьте.
В ответ только тишина.
— Пошли, — кивнул мне азиат, и мы отправились прямо в дебри. В руках он держал планшет, на котором точкой отображались координаты Нэр и Павла. Точки эти не двигались. И это… плохо.
Как только мы отдалились от дороги, которая была ориентиром хоть какой-то цивилизации, в лицо полезли лианы. Я попытался опереться о дерево, но в последний момент заметил, что оно всё в шипах. Мы включили фонарики, когда забрели достаточно глубоко. Под моими ногами ломались ветки, и японец каждый раз морщился на эти звуки, явно напоминая себе, что только он — ниндзя без гипса на ноге.
Уууу-уууаааа!
Я резко повернул голову.
— Чертовы обезьяны, — тихо выругался Мамору-сан. — Ненавижу обезьян.
Москиты стали пожирать нас живьем. Если не махать во все стороны руками и ногами, то мелкие твари наседали целой пеленой на голые участки кожи.
Генерация задания на основе мироявления…
Законопослушный добрый… 1,00 %
На мое самоконтрольное удивление, мне дали дополнительное задание под названием «Разберитесь с сотней москитов». Наградой за это служило 30 О.С. и изменение законопослушного доброго мироявления на целых 0,2 %.
Отказаться?
Да не, сойдет. Тридцать очков в джунглях не валяется. Я задернул рукава, позволяя существам возможность усесться на белую кожу и полакомиться моей кровью. Я старался, чтобы они не толпились и соблюдали очередь, отгоняя самых настырных и наглых. Азиат увидел мое занятие и первый раз за все наше знакомство, споткнулся о торчащий из земли корень и чуть не упал.
— Нани? — ошарашенно спросил он, уставившись на шевелящийся ужас на моих запястьях.
— Задание, — коротко ответил я ему, чувствуя, как кожа начинает страшно чесаться.
Мамору-сан отвернулся, и я услышал, как он несколько раз глубоко вздохнул, пробубнив какую-то религиозную мантру.
Когда мы дошли по координатам в навигаторе, то, к удивлению, ничего не нашли. По планшету — они здесь. Но — нет. Японец первый поднял голову. Кроны деревьев нависли над нашими головами, скрывая звездное небо. Два тела висели на стропах парашюта безжизненными мешками с мясом.