С Нэр они разговаривали с большим интересом, но недозволительного себе не позволяли. Диего предложил ей мазь от укусов и выловил многоножку из волос, за что мы получили порцию визга и искреннюю благодарность девушки. Смуглый латинос залился краской как школьник, которого первый раз поцеловали в щечку. А вот наш японский друг почему-то снова нахмурился.
На ломаном английском мы спросили почему на нас напали обезьяны. Три брата перестали смеяться, переглянулись. Резко замолчали. Тишина очень неприятно разбавила недавнюю веселую атмосферу. По спине почему-то прошлись мурашки.
Фабиан заговорил первый. Он объяснил, что обезьяны исключительно мирные и то, что произошло — уникальный случай. Карлос сказал, что у одной из разновидностей обезьян сейчас брачный период. Он странно посмотрел на Нэр. Затряс головой, словно в чем-то разуверившись. В результате, нам почти ничего не объяснили. Кроме того, что это всё очень странно, поэтому хорошо, что они проезжали мимо и никто не пострадал. Да и вряд ли животные нас сильно травмировали бы, они скорее всего просто играли. На это заявление Мамору-сан скептически хмыкнул, видимо вспоминая своё недолгое сражение с приматом.
Мы свернули с главной дороги, стали петлять. Дорожный информационный знак «Playa del Coco» дал понять, что мы на месте. Братья хотели подвезти нас, куда мы скажем, но я настоял, что нужно остановиться здесь, и мы дальше сами. Мужчины не стали спорить, пожали плечами, хлебнули пивка, бутылки от которого уже горой валялись у нас в ногах, и остановились на обочине.
— Pura Vida, — на прощание отозвались братья в один голос и засмеялись.
Мы откланялись, поблагодарили. Братья махнули нам рукой. Затем газанули и развернулись, не особо церемонясь, что едут по встречной полосе. Мы же пошли вдоль обочины. Какое-то непонятное предчувствие одолело меня и, судя по всему, Мамору-сана тоже. Мы обернулись.
Машина отъехала на пару десятков метров и стояла посреди дороги. Затылки братьев еще было видно через заднее окно. Фары выключены. Мы с японцем переглянулись.
Машина завелась и поехала.
Чертовы мурашки.
— В машине, я увидел, как ты насторожился, — провожая взглядом удаляющую машину, обратился я к Мамору-сану — Что тебя смутило?
— От тебя ничего не скроешь, змей, — мрачно улыбнулся он.
— Ну так что?
— Я более внимателен. Вы не видели, но… — запнулся японец.
— Но?
— Тот, кто назвал себя Диего… Он сожрал многоножку. Просто запил её пивом.
Глава 17. Протеин способствует укреплению разнородных взаимоотношений
Нэр изогнулась, намереваясь опустошить пищевые контейнеры, но там больше ничего не осталось.
— Мамору-сан, что т-ты несешь? — скривилась она. — Ты видел эту тварь? Эт-то… огромная! Мерзкая! Тварина! Тебе показалось!
— Нет, не показалось. Я замечаю такие вещи.
— Я тоже видел, — спокойно посмотрел я на своих компаньонов. — Ну и что, что он её съел?
На меня в недоумении уставились две пары глаз.
— Ты серьезно, змей?
— Да. Насекомые — богатый источник питательных веществ. Возможно, ему их не хватало.
Нэр нервно хихикнула, сказала:
— Скриптоид, это не норма. Это, мать твою электронную, совсем не норма.
— Вы едите насекомых, — вспомнил я революцию пищевой индустрии после пандемии.
— Это не одно и то же! Там специально выведено, обработано, переделано, — все же с некоторым отвращением ответила Нэр. — Это тебе не жрать живых извивающих уродов.
— Не вижу проблем.
— Это противно!
— Это проблема людей, — пожал я плечами.
На этих словах, японец с девушкой переглянулись.
— А к алкоголю ты как относишься? — прищурившись поинтересовалась Нэр.
— Он деструктивно влияет на вычислительную мощность. Для людей это источник расслабления и уверенности. У меня же для этого есть свои методы.
На этом от меня отстали, и мы отправились дальше. Вошли в прибрежный городок с тусклыми улицами. Туристический район. К звукам ночной природы добавился солоноватый запах океана. Я прекрасно помнил маршрут, но на интерфейсе все равно отображалась полупрозрачная карта. Здесь были небольшие круглосуточные супермаркеты на современный манер. Вдоль дорог теснились кафешки и бары. Несмотря на позднее время, разномастный народ в шортах и топиках прогуливался, веселился и кричал, радуюсь теплому тропическому кклимату. На нас с Мамору-саном посматривали без особого интереса, а вот Нэр своим красивым, но сильно потрёпанным нарядом и белыми волосами, привлекала лишние взгляды. Было очень жарко, поэтому пришлось снять куртку. Лямки рюкзака сразу же стали натирать бледные и худые плечи.
— Может пиццу? — тоскливым взглядом проводила девушка пиццерию.
Добродушный официант открытого пицца-бара увидел заинтересованность Нэр, помахал ей рукой, приглашая зайти.
— Ола! — громко поприветствовал он нас.
Мамору-сан издевательски хмыкнул, молча вытащил из кармана протеиновый батончик и кинул Нэр. Та с тоской приняла подачку, открыла, молча зажевала.
— У тебя же есть чипид, Мамору-сан, — вздохнула она, лениво пережевывая. — Ну купи пиццу. Купи-купи!
— Думаешь мои расходы не контролируются, женщина? — возразил он.
— Ну ты же в отпуске, — стала изнывать девушка. — Можешь себе позволить.
— Я временно отстранен от работы. Перестань ныть.
Нэр еще что-то промычала, с усилием заталкивая остатки батончика в рот.
— Смотрите, водичка, — по девичьи ткнула она пальцем на открывшийся за городом ночной горизонт, освещаемый полной луной.
Перед нами открылся песочный пляж. Волны лениво покрывали его темными водами. Редкие туристы прохаживались босиком туда-сюда.
Нэр открыла было набитый рот, но Мамору-сан отрезал все ее гениальные предложения кратким «нет».
— Я грязная, рваная и почти убитая! И вообще, как мы обратно будем добираться, а?
— А мы будем? — удивился я. — Зачем нам обратно?
— А что, мы здесь жить останемся? — с надеждой посмотрела на меня Нэр.
— Если нас не убьют, — хмыкнул Мамору-сан. — Змей, у тебя есть конкретный план? Что если Валенсии там не будет?
— План есть. И она там будет.
— С чего ты взял?
Я только пожал плечами. Иногда лучше один раз показать, чем десять раз объяснить. Я давно понял, что с людьми это работает только так.
Мы пошли вдоль пляжа, по растоптанной туристами песочно-земляной тропе. Через семнадцать минут тропка кончилась, уступая место нескошенной траве. Здесь же закачивался и последний фонарь. Судя по маршруту, большинство туристов разворачиваются и идут обратно. Мы же пошли дальше. Пришлось включить фонарики.
— Что за дебри? — прошептала Нэр, оглядываясь по сторонам. — Только что же в раю были.
— Обезьян боишься? — усмехнулся азиат. — Думаешь, доберутся до твоих оголенных прелестей? Ты их явно чем-то заинтересовала, женщина.
— Как смешно, — скривилась девушка. — Это японской анекдот такой? И можно меня не называть уже женщиной?
— Почему? Ты разве не женщина?
— У меня имя есть.
— Да ладно? — приподнял уголки губ Мамору-сан. — И какое же? Арли? Нэр? Карина? Может ненормальная?
— Пошел ты.
Мамору-сан улыбнулся шире. Он постарался, чтобы этого не заметили, но я в темноте вижу чуть лучше людей. Их с Нэр отношения улучшаются. До этого ни разу не слышал, чтобы она позволяла себе так с ним разговаривать.
Мы дошли до места назначения. Небольшой двухэтажный домик с покосившейся крышей, заросшая ограда и одинокая пальма во дворе. Свет в окнах не горел. Всё выглядело заброшенным.
— И что дальше? — скептически посмотрел на меня японец. — Теперь я не знаю, что делать. Давай, змей, веди нас в светлое будущее или к смерти.
— Нас встретят, — нисколько не сомневаясь, ответил я.
— Кто? Думаешь, тут кто-то живет? — спросила Нэр.
Калитка была закрыта, и я молча перелез через ограду. Мамору-сан с девушкой последовали за мной. Дверь в дом была открытой. Не стучась, мы вошли. Открылся вид на небольшую, но ухоженную прихожую. Бегло осмотрелся, заглянул в ближайшую комнату. Зашел и вальяжно уселся на диван. Японец был напряжен как струна, а Нэр стала тише воды и ниже травы, села рядом со мной. Было темно, лунный свет плохо освещал помещение, поэтому мы подсвечивали темные углы фонариками.