К сожалению, о позднем ужине речь не велась, а социальная столовая работала до полдевятого. Так что у меня осталось лишь десять минут, чтобы туда добраться и поглотить все, что осталось. Если надо — помочь на кухне, и только потом наконец-то упасть полумертвым в постель.
В кармане похрустывали Настины билеты на турнир, которые я забыл выложить, под ногами — недавно выпавший снег. За неделю я выучил сокращенные маршруты, и сейчас собирался пройти через аварийное ПТУ, куда уже нагнали технику для строительства нового здания. Так я сэкономлю минут семь.
Вот тропинка между бетонными плитами. На снегу — свежие следы, идут они от «газели» на территорию училища. Я нагнулся, миновал заросли сирени, остовы лавочек и шагнул на спортивную площадку, освещенную лишь отблесками далеких фонарей.
Хруп-хруп-хруп — хрустел под ногами снег. Шелестели шины далеких автомобилей. Вдалеке визжали дети. И вдруг донеслись глухие удары, словно кто-то бил по груше.
Вскрик. Удар. Ругань. Опять удар.
— Ах ты сука!
Бах, бах, бах! Женский всхлип. Возня. Удар.
— Убью, сука!
— Помогите! — закричала женщина, закашлялась после очередного удара
Больше она не кричала, лишь вскрикивала после каждого удара. Я остановился, завертел головой в поисках источника звука. Вроде бы действо разворачивалось там, между бульдозером и кучей пеноблоков. В мысли меня утвердила ведущая туда цепочка следов. Нет, не цепочка — месиво с алыми каплями крови.
Сердце заколотилось. Кулаки сжались. Здравый смысл прошелестел: «Саня, не лезь. Одного раза тебе не хватило? Их много. Вали отсюда и вызывай милицию».
Совесть, подстегиваемая удалью молодецкой, возразила:
— Пока наряд приедет, женщину убьют.
— И тебя тоже убьют, как в прошлый раз! — возопил здравый смысл.
Моего секундного замешательства преступникам хватило. Из темноты выступили две тени, третья метнулась перекрывать выход, четвертая — выход. Да сколько вас тут?
У троих в руках были прутья арматуры, что у четвертого, я не заметил. Ясно одно: живым они меня выпускать не собираются. Видимо, они приехали потрошить привезенные стройматериалы, нейтрализовали сторожа, а я им помешал. И что делать? Звать на помощь? Прорывать оборону и бежать?
Враги начали брать меня в кольцо. Судя по стойкам, матерые ребята. Тот, что был безоружным, взмахнул рукой — блеснуло лезвие ножа.
Побегу — догонят. Позвонить в милицию — не успею. Остался единственный выход — стать лучшим в мире, например, бегуном. Или бойцом.
Но тогда прощай, победа на турнире…
Глава 2. Всю жизнь на лекарства работать будешь!
— Помогите! — прокричала женщина еще раз — звонко и отчаянно. — На по…
Ее снова ударил скрытый в темноте преступник. Да сколько их там?
Как стая волков, воры начали брать меня в кольцо. Насколько можно было разглядеть, все матерые, всем за тридцать, некоторые, наверное, имеют не одну ходку — опасные товарищи, а не какая-то шпана приподъездная.
Ощерившись, мужик с ножом поманил меня к себе, поиграл лезвием. Я попятился, не давая себя окружить. Что же делать? Так, стоп. Не паниковать! Мысли были четкими и… громкими, что ли.
Саня, можешь ли ты убежать? Нет, догонят. Можешь победить четверых? Тоже нет. Значит, Саня, либо ты «лучший в мире», либо — труп. Думай быстрее.
Трупом я точно быть не хочу.
«Хочу стать лучшим в мире уличным бойцом», — решил я и ощутил, как по телу прокатилась горячая волна, время будто стало тягучим, как мед.
Первым атаковал вор с ножом. Я схватил его за руку, резко развернул, прикрываясь им от мужика с арматурой. А дальше тело действовало само.
Удар по вытянутой руке — локтем сверху, коленом снизу. Хрустнули кости. Схватившись за изувеченную руку, нападающий завопил, роняя нож.
Уловив движение за спиной, я ушел с линии атаки в сторону — подкравшийся со спины противник вместо меня ударил арматурой сугроб.
Поднырнуть под замахнувшегося противника слева. Отвесить ему апперкот в челюсть. Клацнули челюсти. Башка запрокинулась. Он начал заваливаться назад, махая руками и стараясь удержаться за воздух. Вот тебе ускорение — я ударил его прямым в нос. Есть! Этот не боец. Минус два.
Оставшиеся двое поняли, что я опасен, и наступали единым фронтом, плечом к плечу, тыкали в меня арматурой, будто прощупывая.
Атаковали они стремительно. Тот, что справа, поддел снег сапогом и швырнул мне в лицо, но я повернулся боком, и им не удалось меня ослепить. Отшатнулся от прута арматуры. Схватил бьющего за запястье, сдавил его — пальцы разжались и прут выпал. Следующий удар — толчок в затылок ладонью и встречный коленом в лицо. Хрясь!
Четвертый их товарищ пятился, выставив перед собой арматурину, как крест перед Вием.
— Отвали, падаль! — крикнул он. Его подельник скрывался в тени, где били женщину, и отступающий заорал ему: — Руся, твою мать! Этот черт махаться умеет!
Движение в черноте. Очертания силуэта. Выпростанная вперед рука…
Не умом — чутьем я определил, что у него пистолет, и рыбкой нырнул в снег за сугроб. Грохнул выстрел, еще один. «Если ты слышишь выстрел, значит, эта пуля не твоя».
Я заозирался в поисках убежища, ведь от пули меня никакая реакция не спасет. Ничего, только сугробы.
— Подох? — спросил стрелок, которого звали Русей.
— Хрен знает, — отозвался мужик с арматурой. — Не видно ни хрена!
Хруп-хруп-хруп — прохрустел снег под ногами чуть в стороне. Я лежал неподвижно.
— Так глянь.
— Сука, долбанулся? Валить надо, пока менты не…
Воцарилась напряженная тишина, лишь скулил вор со сломанной рукой, а потом вдруг — всхлип, удар, выстрел. Глухой звук падения — как мешок картошки уронили.
Я выглянул из-за сугроба. Два силуэта сцепились друг с другом. Вор с арматурой бежал на помощь подельнику. А я рванул спасать неизвестного, выбившего пистолет из рук моего несостоявшегося убийцы.
Подхватил обломок пеноблока. Метнул в замахнувшегося вора — попал в голову. Не вырубил его. Но нескольких секунд хватило, чтобы подбежать к дерущимся и вырубить третьего со словами:
— Третий лишний.
Остался стрелок, связанный боем с… женщиной. Даже скорее девушкой с распухшим и окровавленным лицом. Как неплохой борец, она обхватила его ногами и закрылась, а он тщетно пытался расковырять защиту. Вытащив пистолет из снега, я долбанул рукоятью его по затылку — крякнув, он повалился на девушку в красном пуховике.
Запихнув пистолет в карман, я стащил с девушки тушу преступника и спросил у нее:
— Ты в порядке?
Впрочем, и так ясно было, что девушка не в порядке: нос наверняка сломан, кровища так и хлыщет, глаз подбит. Не ответив, она перевернулась, ткнулась лицом в снег, окрашивая его алым, и мелко затряслась.
Понимая, что расслабляться нельзя и поглядывая по сторонам, я обнял ее за плечи и прошептал:
— Ну, успокойся. Все позади.
— Как же я теперь… на турнир, — проскулила она, тряхнула головой и вдруг затихла.
— На турнир? — переспросил я.
Перевернув девушку, я с трудом узнал Дарину, с которой познакомился в «Динамо». То есть Рину.
— Зачем же ты в это влезла, дуреха? — проговорил я.
— Сторож… скорую… — прохрипела она, закатила глаза и обмякла.
Нахлынула паника, что девушка умерла, я расстегнул молнию залитой кровью куртки, нащупал пульс: нет, Дарина дышала, и сердце билось сильно, ровно. Повернув ее голову набок, чтобы не захлебнулась кровью, я глянул на поле боя, где в неестественных позах замерли тела. Вор со сломанной рукой вскочил и рванул к дыре в заборе, я в несколько прыжков догнал его и придушил.
Остальные были без сознания. Значит, первым делом — вызвать скорую. Затем — милицию. Я там уже как родной.
То ли действовал талант, то ли откат еще не настиг меня, но никакого мандража не было. Я достал смартфон, с которого еще никому не звонил. Функционал был почти такой же, как на привычных моделях. Я нажал на зеленую кнопку — появились две строки: адресная книга и экстренные вызовы. Как все просто! Надавив на «Скорую медицинскую помощь», я дождался ответа, обрисовал ситуацию, сел на корточки возле Дарины и принялся ждать.