И князья невольно задумались – а кого назначат им в судьи? Князь Черниговский, что извивался, как та змея на сковороде, в данный момент выглядел куда предпочтительней. Что до обвинений в его адрес – все смотрелось достаточно слабо… Да и сговорчивей будет, в самом деле. Что им до тех тюрем? Разве есть там их родня? Не слыхали о том.
– Значит, отреченного тобой от рода ты бы собственноручно казнил, ежели встретил? – Хмыкнул Мстиславский.
– Как можно убивать, когда надо расспросить со всем тщанием, кто его привел и что замыслил? – Фыркнул пренебрежительно князь. – Не мне бояться его жизни, если я волен в его смерти. Это вон, хозяевам той тюрьмы стоит беспокоиться, как бы он живым не остался. – Демонстративно смотрел он на Шуйского. – Тела ведь его ты предоставить не сможешь, верно? Я его забрал. Не боишься, что живым он остался и показания даст?
– Тогда перейдем к другим свидетелям, – подхватил его мысль князь Мстиславский. – Тут указано, что на месте боя присутствовала Аймара Пакэри Инка.
Брови князя Черниговского поднялись вверх, а первый, тщательно задавленным воплем чуть не стало «это уж точно не я!».
– Нашлась подле Шуйского, надо же, – демонстративно удивился князь. – Поразительное совпадение для похищенной принцессы великого рода! Шуйский, мне даже боязно спросить, не твой ли внук ее удерживал?
– Разве что ее сердце, – задумчиво произнес тот, пригубив флягу, в которой Давыдов с тихим возмущением узнал свою. – Она сопровождала его без принуждения.
– Погодите, князь. Тут Аймара чуть гору на Москву не скинули, требовали дочь найти и выдать!!! – Загудел возмущенно князь Шереметьев. – А у вас тут любовные шашни?!
– Похищение второй половинки – это старинная и красивая традиция, – меланхолично отреагировал Шуйский, вновь отпивая добротного коньяка. – Родственники, разумеется, не в восторге. Я бы сказал, в ярости, но как без этого?
– Вот что делает с человеком общество гусара, – одобрительно ткнул Давыдов соседа локтем.
Но в ответ получил отчего-то весьма мрачный взгляд – куда подходящий скорее отцу похищенной невесты, чем снисходительному к юношеской удали старшему родичу мужа.
– Постойте, как это гору – на Москву? – Спохватился Шемякин. – Это же была иллюзия!
– Вам показалось, – емко обозначил Юсупов.
А заволновавшийся и на секунду сбившийся зал так и не смог определиться с тем, что именно им показалось – и была ли та гора? В любом случае, небо над Кремлем было ясным, а значит с обсуждением можно было повременить – благо было зрелище иное, куда как интереснее.
– Я так понимаю, вы желаете присоединить к своим облыжным обвинениям свидетельства супруги вашего внука? – Фыркнул князь Черниговский. – Без пяти минут родственницы?
– А вы, князь, наверное тоже ничего не знаете про Аймара? – Хмыкнул Юсупов.
– Я знаю, что ее здесь нет. – Жестко постановил тот. – Еще я знаю, что иностранка очень слабо разбирается в нашей внутренней политике и могла быть введена в заблуждение.
– Тем не менее, вам бы следовало знать про Аймара, что они очень неохотно дают показания в чужих судах, – продолжил Юсупов, скалясь в радушной улыбке. – Они сразу казнят.
– Это угроза? – Напрягся князь.
– Если вы не тронули Аймара Инку и пальцем – то угрозы нет никакой, – добродушным дедушкой завершил тот. – Вы же не пытались выкрасть ее вместе с супругой моего внука? Например, по ошибке?
Кто-то на краю стола закашлялся, припоминая отрывок из телевизионного ролика.
– Я – не пытался. – Хлестко ответил Черниговский. – Еще свидетели будут?
– Кормилица моих сыновей, Мстиславская Нина Андреевна. – Кивнул Мстиславский, возвращаясь к бумагам. – Введена в род мной самолично после эвакуации из твоей тюрьмы.
– Осторожнее с предположениями! – Еще раз одернул его обвиняемый.
– Она не будет свидетельствовать, – убрал тот сразу несколько бумаг. – Я ей запрещаю.
– Ловко, – попытались было в ответ развить успех, демонстрируя шаткость обвинителей.
– Там женские мелочи, как она припомнила на публике пару давних историй про твою супругу, а через две недели ее кортеж выкинуло с дорожного полотна на крутом повороте. – Был так же спокоен Мстиславский. – Дело потом ты расследовал, в обгоревших машинах ее тело нашел. А я тебе золотом и самоцветами кланялся, уговаривая виновников отыскать.
– Я и нашел! – Гаркнул Черниговский. – Ты их лично повесил!
– Да… – Глухо ответили ему. – И успокоился. А вторая мать моих детей страдала в подземелье от холода и крыс. – Глаза, впервые отражающие эмоции, поднялись на Черниговского.
И эмоцией той была лютая ненависть.
– Значит, за повешенными кто-то стоял. – Сглотнул Черниговский. – Клянусь, я верну твое золото и приложу все усилия, чтобы найти их и наказать.
Тем более, что ликвидировать очередную прослойку посредников не так сложно.
– Очнись, князь. – Дрожал от злости голос Мстиславского. – Ты уже никого не станешь искать. Разве что легкой смерти.
– Ты убить меня решил, не сумев доказать мою вину?! – Изумился Черниговский в голос, жестом руки призывая всех князей в свидетели. – Неужели настолько отчаялся мне злодеяния приписать, что всякий стыд потерял?! Неужто правды за тобой настолько нет, что против наших законов пойти решил?! Так знай же, общество этого не потерпит!!
– А за мной правда есть. – стал подниматься из-за стола князь Мстиславский. – Как и очевидец, которому есть вера.
– Кто на этот раз? – Фыркнул Черниговский. – Очередной иностранец или безумец?
– Мой второй сын. – Распрямился князь, поведя плечом и освобождая ладони из-под мехового рукава.
– Я не видел там этого достойного юношу!
– А он там был. – Хищно улыбнулся Мстиславский. – Он был там, когда внук Шуйского заставил охранителя тюрьмы, твоего отреченного бастарда, сбежать.
Рядом неспешно поднялся князь Панкратов.
– Он лично вскрывал фундамент темницы и освобождал выживших. В том числе невесту Максима.
Встал из-за стола князь Юсупов, в движении сбросив на спинку кресла шубу и оставшись в одном черном кафтане с алой шнуровкой, да таких же брюках.
– Его могли ввести в заблуждение, – облизал пересохшие губы Черниговский, нервно посмотрел по сторонам и дернул за плечи сидящих по обе стороны от него князей, призывая тоже встать на ноги.
Те подчинились, но делали это с большой неохотой. Зато через пару секунд их было семеро против троих.
– Он видел, как после приехал ты, на одной машине с отлученным от рода. – Продолжал Мстиславский. Как бился с ним вместе…
– Это отцовское сердце!! Он бросился ко мне, умоляя помочь!
– Как он умер на твоих руках. – Игнорировал тот первую вскрывшуюся ложь, продолжая говорить.
– И я мстил. – исподлобья смотрел Черниговский. – Обвинишь меня в том, что я человек?
– А еще мой сын лично изымал кости погибших из камер, ставших могилами. Не оставил без внимания прах от прогоревшей плоти, запрятанной в общей яме. Для каждой удалось определить родство. – Мрачно уронил Мстиславский. – Так услышьте меня, князья Акчурины, князья Вяземские, князья Куракины, князья Шехонские, князья Гагарины…
С гулким эхом треснула в княжеских руках трость, оставшись в руке острым осколком.
– Князья Ишеевы, князья Мещерские, князья Пожарские… – гремел под сводами исполненный силы и решимости голос, вещая казалось бесконечный список.
И звучали отодвигаемые от стола кресла, и оправлялись тяжелые меха, когда очередной князь, заслышав свое имя, поднимался на ноги. Много их было – под три десятка, кто смотрел на князя Черниговского.
– Ботинки! Ботинки от него оставьте! – Волновался Давыдов, ерзая на месте.
Подниматься вместе со всеми ему мешала присяга.
– Осталось найти хозяина тюрьмы, верно? – Упрямо смотрел на Мстиславского Черниговский. – Верно говорю, уважаемые князья, алкающие мести?! Вы же поднялись не для того, чтобы броситься на первого же, на кого укажут пальцем?!!