— Последнее читай, — опытно произнес я. — Это как с ромашкой, любит-не любит.
— Едет. — Сглотнул Артем.
И гроб хрустнул, развалившись на части у него в плечах и ногах. Надеюсь, хорошая примета.
Оставив его разбираться в своих чувствах (карту зоопарков я ему все-равно скинул), отправился проведовать гостей. Гости хотели кушать и пить — пришлось выставлять им коробку шоколадок из подвала, а потом еще и делить не по титулу и статусам, а по-честному. Попытку Марианны «взять для мужа» немедленно пресек — в коробке и без того не хватало шести плиток, а кто так легко ходит по запертым подвалам, я догадывался.
На поздний обед явился-таки шевалье де Клари, несколько шокированно озиравшийся по сторонам еще в дороге, а как зашел в холл и увидел молодежь, голосящую в телефоны на добрых пяти языках, так и вовсе выпал в ступор. На нас гости смотрели изподтишка, да и вели себя, в общем-то, тихо: восемь присутствовавших на ликвидации поголовья «Пелены» растолковали оставшимся двенадцати, кто есть кто. Ну а чтобы эффект сохранился, Руслан Артемьевич поставил над каждым звеном из четверых человек людей из полка — присматривать, объяснять и одергивать. Санкции, для начала, были простые — отключение интернета. Особо буйных отправляли ко мне, а я выводил человека за ограду, щедрым жестом показывал им окрестные руины Любека и возвращался без них. Орать и драться с защитой можно было сколько угодно, но, вцелом, люди были понятливые, и чужой опыт усваивали быстро.
— Я думал, что бомжи в «Гуччи», это максимум на сегодня, — шепотом поделился де Клари.
О, так вот куда улетел контейнер.
— Вот, заложников освободили, — обвел я рукой. — Двадцать человек. Суммарный медийный охват в сорок миллионов человек по всей Европе.
— Ого.
— Принимайте подарок, — похлопал я его по плечу.
— Постойте…
— Что-то не так? — Поймал я его смятенный взгляд. — Не потянете перевести их на свою сторону? Вам подсказать, что надо делать? Надо бы их сводить завтра на какую-нибудь миссию. Есть наводки на рабские рынки? Посмотрите на них, это аристократы, они в бешенстве, — развернул я шевалье лицом к гостям. — Они просто жаждут отомстить за перенесенное унижение. Обостренное чувство справедливости горит в них. Они увидят в заложниках самих себя, проникнутся их судьбами.
— Это вы их взяли в заложники? — Отвернувшись, зашипел он мне в лицо. — Специально?
— Давайте мы решим, что я этого не слышал, — спокойно ответил я, глядя в разъяренные глаза. — Есть вещи, которые случаются без нашего ведома. Но не воспользоваться ими — будет преступлением.
— Никакой революции не будет! Я спрашивал сегодня своих людей, свою ячейку: настроения, кадры, обстановку. Ваших денег хватит, чтобы подкупать судей и нанять хороших адвокатов. Многие из наших вернутся по домам, но никто из них уже не хочет бороться. Они устали, в них погас огонь.
— Им придется.
— Вы их заставите? Я хочу сказать, что это вы создаете революцию! Только вы один! Единственный, кто идет к этому, желает сильнее, чем мы сами! Но зачем?
— Европа живет засчет колоний. — Спокойно отвечал я на его вспышку. — Вы привезли туда свой язык и забрали их ресурсы. Теперь там нищета, и люди бегут оттуда в страны, где они хотя бы знают язык. То есть, к вам, сотнями тысяч. Скоро их наберется критическая масса, по-прежнему нищих, недовольных, которым нечего терять. Кто-то должен подсказать им, чего они хотят.
— А сами они не разберутся? — буркнул де Клари.
— Если вас устраивают грабежи, насилие и пожары, по которым танками проедутся военные и лишат вас оставшихся прав на десятилетия, то пожалуйста.
— А что будет у вас, в вашей Империи? Я ведь и для ваших людей найду верное слово. Вам придется разгребать последствия.
— Мы посмотрим на вас и сделаем все без крови. Создадим Императорский совет и проголосуем за власть сената. Я эти голосования уже распробовал, очень понравилось.
— Как у вас все красиво. А если не проголосуют? Свалитесь в гражданскую войну?
— Как не проголосуют? — Возмутился я. — Это с винтовкой-то у затылка?
— У вас странное представление о голосовании. — Покачал шевалье головой.
— Зачем вообще устраивать голосование, если проголосуют неправильно, — недоуменно пожал я плечами. — Но, безусловно, чем больше людей сделают это добровольно, тем лучше. Вы как раз и работаете над этим.
— Я просто ваш охранник! — Поморщился тот, как от головной боли.
— Это шевалье де Клари мой охранник. А граф де Марет должен решить, будут у вас кровавые бунты или массовые политические выступления. Резня или шествия. Инструменты я вам дал. Идите и размышляйте.
Тот заторможенно кивнул, но в последний момент вспохватился:
— Меня перехватили наши соседи… Ваши бывшие однополчане, за два квартала отсюда. Попросили передать сведения для господина полковника о готовящейся сделке. Девять вечера, Франкфуртер-штрассе, дом пять, на северо-западе города. Говорят, сами это дело не вытянут, там будет как минимум один «виртуоз» в охранении. Все очень серьезно, покупатель будет уходить на подводной лодке — это о масштабе сделки. Сделку обеспечивает Ганза, подгадить им можно очень крепко.
— Просили передать лично господину полковнику? — Уточнил я один момент.
— М-м, да, в таких формулировках.
— Хорошо. — Крепко задумался я. — Передавать ему не нужно, я сам все сделаю.
Пришлось выпасть из жизни на добрые полтора часа — запереться в подвале и сесть за телефон. Где-то через перегородку на весь подвал стонал и страдал Артем, пожирая запасы шоколада — пришлось его выгонять, так как на том проводе всерьез начали беспокоиться, все ли в порядке, и кто этот несчастный, и зачем его пытать, и что он уже успел рассказать. Любопытство — заразная вещь, как оказалось.
Завершив, нашел репортершу и попросил ее закрасить герб ДеЛара на стене отеля — во-первых, потому что надоели фотографироваться на этом фоне. Было и во-вторых, но для Лауры хватило этого.
Сам раздобыл лопату, приметил свежую землю у периметра дома и принялся вдумчиво копаться в газоне.
Копнул раз, другой, обернулся — вместо Лауры стоит Ее высочество, и с творческим энтузиазмом орудует кистью по стене. Еще и отходит в сторону, смотрит, как получилось. Зараза.
— Что делаешь? — Заморгала она, будто это я сюда пришел.
— На рыбалку собираюсь. — буркнул в ответ. — Вон, видишь, копаю.
Уголок лопатки как раз стукнул по ранее закопанной рунной крипте. Она-то мне и нужна…
— Здорово. — Прознесла принцесса с воодушевлением. А можно мне тоже на рыбалку?
— Нет.
— Но почему?! — Разразилась она известно-женским кличем.
После которого обычно прибегают старшие родственники, начинают уговаривать взять с собой, потом узнают куда — и настрого запрещают вообще что-то делать. Это я по сестрам знаю.
Благо, никаких старших рядом не было, и на вопль среагировали только вороны, стаей сорвавшись с облетевшей кроны дерева.
— Потому что, если ты пойдешь, все пойдут. — Гарантировал я.
— А если не пойдут? — Прищурила она взгляд.
— Ну, если устроишь.
— Да раз плюнуть, — деловито подобралась Ее высочество, зашла в отель и рявкнула хорошо поставленным голосом. — Господа, я объявляю торжественный бал! Всем веселиться и танцевать!
— А вы еще кто такая? — Хамовато уточнили у нее приезжие.
— Я его жена! — Явно ткнули в мою спину.
— Отлично, а я ди-джей! — Тут же с энтузиазмом встретили идею, и завертелось.
Поиски стерео-системы, отодвигаемые стулья и столы, возмущение Йохана и едкие комментарии Марты — правда, когда кто-то пообещал пригласить ее на танец, мероприятие даже на слух упорядочилось и ускорилось.
Десять минут, и принцесса вновь стоит рядом — на этот раз в этом своем охотничьем костюме с где-то раздобытой лопатой. Красиво стоит.
— Ладно уж. Копай вот тут, — обозначил ей линию возле ограды.
— А там черви жирнее, да?
— А там, потому что я так сказал. — Тяжко вздохнул.