— У меня там… Сын в подвале… Застрял. — Осторожно, слово за словом, будто каждый раз проверяя, что его услышали, произнес Александр Евгеньевич.
— Я сам справлюсь! — Казалось, загудел возмущением Артема весь дом.
А у князя Шуйского дрогнули и чуть поникли плечи.
— Можно? — Отведя взгляд, просительно произнес он, обращаясь ко мне.
— Будьте моим гостем, ваше сиятельство, — распахнул я дверь шире.
Повернулся к деду и еле заметно отрицательно качнул головой. Как бы не хотелось князьям отправить друг друга в могилу, сегодня они здесь не за этим — и оба это понимают. Один ждет посредников, у второго что-то случилось с единственным наследником. ДеЛара не хочет рисковать местом, где можно обговорить детали будущего боя. Шуйский знает, что скоро ДеЛара умрет и сам. И оба — у меня в гостях. Хватит ли этого? Хватит ли им здравого смысла?..
Михаэль, с ощутимой заминкой, отступил в сторону.
— Подвал через кухню прямо. — Указал я путь. — Дальше дверь налево, там винный погреб с князем Давыдовым. Вам нужна правая дверь. Руслан Артемьевич там с утра.
И, видимо, там что-то крепко пошло не так. Надо срочно стирать руны со стороны улицы. Потому что «это мог быть кто угодно!» не работает со времен десятого класса.
— Правая — это которая справа от вас или от меня? — Забеспокоился Шуйский.
— Справа от вас.
— Благодарю, — деловито проследовал по обозначенному маршруту князь, коротко кивнув Михаэлю по пути.
Тот ответил столь же милостивым наклонением головы. А со стороны посмотришь: как два хищника разошлись.
— Я вызову тебе лифт на свой этаж, — отвлек я деда от изучения спины Шуйского. — Располагай им, как пожелаешь. Проводил бы лично, — понизил я голос, — но надо кое-что сделать. Иначе в подвале застрянут двое Шуйских.
— В этом есть какая-то беда? — Вопросительно поднял Михаэль бровь.
— Да, у них мой кот. И собака.
— Заложниками? — Поднялись обе его брови.
— Нет, на передержке. — Прислушивался я к звукам приближающегося лифта. — Родные все в Румынии, на кого-то же надо было оставить.
— Заложниками. — Утвердительно кивнул своим мыслям князь.
— Ну, без Александра Евгеньевича их точно не отдадут, — поежился я и изобразил улыбку, стоило дверям открыться.
— Все правильно сделал. — Кивнул он, явно прощая мое гостеприимство. — Собака — дороже Шуйского.
— Я предупрежу, когда придет посредник. — Испытал я всю неловкость, какую только возможно.
Лифт басовито загудел, поднимаясь верх вместе с дедом, а я не удержался от тяжелого вздоха. На периферии зрения упрямо дожидалась Ее высочество.
— Мы можем как-то совместить беседу и прогулку вокруг дома? — Сбросив резким движением плеч запоздало навалившееся напряжение, указал я глазами на входную дверь.
— Это из-за тебя Артем не может выйти? — Выразила она уверенность с вопросом ради иронии.
— Иногда что-то должно случиться, чтобы князь Шуйский объявился в Любеке лично. — Подарил я ей ответ и заспешил на улицу.
— Ради чего он тут? — Поспевали за мной шаг в шаг.
— Это вопрос князя Шуйского. — Покачал я головой. — У вас был другой.
— И верно. Зачем здесь я? — тронули меня за руку, призывая остановиться.
Я посмотрел по сторонам — остов разрушенного и сгоревшего здания с магазинами выходил к нам глухой стеной. Не было окон и на стороне отеля. Позади — барьер, впереди — безлюдный сад. Но перстень, в котором была вложена защита от прослушивания, через мгновение укрыл нашу беседу непрозрачной сероватой сферой метров в пять диаметром.
— Вам больше нравится участвовать в заговорах или бороться с ними?
— С заговорами — к Давыдову, — отмахнулась Ее высочество. — Сейчас этот старый пьяница наберется вина, и можете смело ему излагать.
— Мы так трон спасли. — Напомнил я.
Принцесса закатила глаза, но теперь тон ее звучал примирительно:
— А в прошлый раз его кто-то убедил, что утки замыслили заговор, и в этом их «кря-кря» слышны зловещие мотивы.
— Нет, тут тоже что-то есть… Ладно, шучу.
— А князь Давыдов пытался изловить языка, подкравшись и накинув на утку парадный камзол! И это была его единственная одежда, что он не пропил к тому моменту. — В голосе Ее высочества послышалась печаль. — Если бы не абсолютная верность и сила…
— Согласитесь, качества редкие, а в таком сочетании — так вообще небывалая вещь.
— В мирное время — беды больше, чем пользы. — Резко заявила она.
— Но его стараниями, мирных времен куда больше…
— Не спорю. Но пить он мог бы поумеренней.
— Человек сложной судьбы. — Вступился я за князя. — Опять же, поминает павших товарищей. Их больше десяти тысяч, а в году — всего триста шестьдесят пять дней.
— Оставьте, Максим. Не уводите беседу в сторону. Для чего здесь я?
— Так вы сами сюда приехали, — выразил я недоумение.
— Я перестала в такое верить!
— А говорите — заговоры, это не к вам… — Пожурил я ее.
— Максим. — Жонглировала Ее высочество интонациями, остановившись на строгом и требовательном.
— Так участвовать в заговоре или ему противостоять? — Напомнил о вопросе.
— А у меня есть выбор?!
— Атака или защита. — Пожал плечами в ответ. — На войне доступны оба маневра.
— Какой еще войне? — Теряла принцесса терпения.
— Вы, когда вызываете предков, как-то выделяете его по имени? Если это не секрет. Это важно, — пресек я попытку недовольства ходом беседы.
— Не секрет. Выделяю. Любой призыв работает адресно, это основы.
— Тогда сделайте одолжение, будьте добры. Воспользуйтесь вашей Силой Крови. Барьер ведь не помешает?
— И кто вас интересует? — Поджала она губы. — Учтите, из них неважные собеседники. Чем древнее, тем меньше услышите слов. Если императоры былого вообще захотят говорить.
— Призовите майора Шевцова Николая Семеновича.
— Это не мой родич, — отрицательно покачала головой Ее высочество.
— Но он служил вашей стране.
— Так призыв не работает. Только Императоры, восславленные в веках, являются на зов, — заученным текстом произнесла она.
— Которые тоже служили вашей стране. — Давил я голосом.
— Родственники, Самойлов! Прямые, по крови! — Злилась Ее высочество от моего непонимания.
— Значит, не сработает. Попробуйте. — Настаивал я.
— Хорошо. — В конце концов отмахнулась она, как от неведомой причуды. — Быть может, вам хочется, чтобы не получилось.
— Угадали, — кивнул я доброжелательно.
Взбодрив правильным ответом на ее догадку. Во всяком случае, на лице принцессы появилась улыбка, а сама она, пожав плечами, посмотрела перед собой, будто видя кого-то вживую — властно, требовательно, как напоминают о клятвах и неисполненном долге, подкрепляя право требовать всполохом чудовищной Силы, от которой сероватая завеса вокруг нас дрогнула рябью, а защитные перстни на моей руке предупреждающе нагрелись.
— Я здесь!!! — Рявкнули из пустоты, и на заиндевевшую траву земли Любека ступил седой офицер лейб-гвардии, преданно глядя в лицо Ее высочеству…
— Н-но… — Не понимая, посмотрела на меня принцесса.
А потом с испугом отпустила призыв, и облик майора истаял в воздухе.
— Он что, родственник нам? — Все еще не догадалась Ее высочество.
— Призовите майора Хилкова Алексея Ивановича. — Пожал я плечами. — Майора Греве, майора Шевича… Историю учили, или вам имена подсказать? Призовите любого героя любой войны.
— Я призову Ивана Грозного, и он выбьет из вас желание разговаривать загадками!!!
— А вот князь Давыдов отчего-то его не призывал. Хотя мог.
Пауза — между теплым и понятным прошлым до холодного и неуютного настоящего. И ужас осознания на прекрасном лице.
— Императоры тоже служат в войсках. — Подтвердил я Елизавете. — Неудивительно, что потомки Давыдова могут их призвать.
Сила Крови — вот что определяет фамилию. Сила Крови — крепче всех экспертиз мира, крепче свидетельства о рождении подтверждает право носить герб. Никто и никогда не станет проверять наследников императора — за одну только мысль об этом, высказанную вслух, можно лишиться головы. Дети сами явят Силу Крови, когда придет время — и никто не посмеет усомниться. Рюриковичи призывают Императоров, и те отвечают на зов. Давыдовы призывают солдат Империи, и те вновь встают в строй.