Где находится их главный лагерь я тоже догадывался – пронзенный от жопы до шеи гоблин ведь блеял что-то про клетки и боулинг. Есть хоть какие-то ориентиры. Есть и четкая цель – я знаю, где находится место, куда следует доставить новую полусферу. Вот только соваться туда рановато – сначала надо основательно обескровить тех, кто считает себя хозяевами этого места.
Увидев, как вокруг все еще ни о чем не подозревающего отряда смыкаются клещи, я мельком оценил атакующих и спрыгнул на пружинящуюся подушку из хвои и мелких веток. С недовольным писком прыгнула в сторону белка дожевывающая крупного красного кузнечика. Рядом со мной приземлились тигры, упал Рэк, вырос как гриб Каппа. Не обращая внимания на то, как умело тигры перетягивали мое внимание на себя, заставляя считаться со своим присутствием и нервируя тем самым ветеранов и зля набранных еще в Угольке бойцов, я быстро и четко перечислил то, что желалось мне в текущий момент.
Как оказалось желалось мне прямо немалого. Каппа, взяв десятерых, побежал между деревьев вниз, догоняя рванувших выполнять мокрое задание тигров. Рэк занялся остальными, стронув с места повозку. Взбодренный энергетиком Баск уселся, закрепил себя ремнями и положил на колени дробовик. Убедившись, что в целом все по плану, я побежал, уходя чуть в сторону и прокладывая себе новый маршрут, ведущий к той же точке, куда стремились тигры. Меня гнал азарт – кто успеет первым? Кто лучше? Я? Или измененные зверолюди?
Я опередил Тигра на пару секунд, первым пролетев мимо мирно ссущего разбойника с задранным к небу блаженствующим лицом, на бегу глубоко полоснув его ножом по горлу. Он тихо закричал, зажимая перехваченную артерию, но его крик мне и был нужен – с травы подскочило еще два сони, выдавая свое положение. Ударив по еще одной глотке, я… остановился, глядя, как недовольные своим опозданием тигры расправляются с притаившимися обозничками. Когда подоспел Каппа все уже было кончено, землю обильно удобрила пролитая кровь, местность украсилась трупами.
Как раз в этот момент раздался первый залп, а затем от скрытой деревьями дороги понеслись испуганные крики, заглушаемые новыми выстрелами и звериным воем.
В земле у моих ног откинулся небольшой люк, из дыры выглянул сонный дедок, зевнувший и с завистью заметивший:
– Сучки визжат. Трахать их будут…
– Наверное – согласился я, мягко перерезая дедушке горло, столь же мягко надавливая на его лысую макушку, впихивая брызжущего кровью ушлепка обратно в неглубокую узкую яму, ставшую его могилой.
Прикрыв люк над бьющимся в агонии дедком, я махнул рукой:
– Дальше. Глубже. Больнее.
– Хороший девиз – согласилась усмехнувшаяся тигрица, жадно нюхающая воздух – Тот призм?
– Тот призм – кивнул я, бросив взгляд на подходящий основной отряд и опять бросившись бежать.
Когда я уже смогу ничего не делать?
Шастаю тут по лесам в поисках огромных кузнечиков – прямо как давешняя белка…
Ломанные шастанья – а в лесу попробуй иначе – кривой удачи вывели меня прямо на вражеского призма, который, надо отдать ему должное, услышал мое приближение и был настороже. Вылетев на крохотную поляну с разложенными трупами разведчиков, я круто затормозил в полутора метрах от выставленной вперед клешни.
– Ну здравствуй, мягкий – издевательски прострекотал призм, явно приняв меня за убежавшего с дороги труса. Тут он заметил за моей спиной пару прикладов и стрекотать перестал, делая резкий замах лезвием.
Отпрыгнув, я молча рванул прочь. И получил в спину новое издевательское и обрадованное одновременно:
– А ты все же мяг…
Коротко глянув через плечо, убедился, что напрыгнувшие сзади тигры не зря мясо ели, успев не только перерезать кузнечику глотку, но и оторвать ему клешню. Брызжа зеленоватой кровью, хрипя, кузнечик завертелся смертоносной юлой, срезая высокую траву, кусты и перерубая тонкие деревца. Налетев на камень он наконец-то остановился. Дальше я уже не глядел, сосредоточившись на выполнении плана.
Двоих гоблинов, что тащили куда-то безвольно волочащуюся девку, я встретил метрах в двухстах от последней остановки. Встретил… и опять пробежал мимо, вызвав изумленные недоуменные вскрики. И эти тупорылые поступили так же, увидев пробегающего мимо вооруженного незнакомца – бросили девку, схватились за оружие, развернулись ко мне и… умерли, когда их настигли урчащие огромные кошки.
– Ой мама… – причитала бьющаяся в траве полузраздетая девка – Ой сука мама… домой хочу! Домой!
Всем было плевать на причитания поздновато опомнившейся деревенщины, только сейчас понявшей, что большой мир жесток, похотлив и ему плевать на красоту и глубину твоей души. Мы оставили ее среди трупов.
Еще тройку возжаждавших женской плоти мы обнаружили среди зарослей. Эти уже успели дорваться до самого вкусного и были так поглощены, что нас увидела только их жертва. Ее мы тоже оставили в тех же кустах, не обращая внимания на ее чуть разочарованное «спасибо» полетевшее нам вслед.
Я знал, что так и будет. Я знал, что есть несколько типов подобных ублюдков. Первый тип больше всего жаждет женской плоти – ну или мужской. Первым делом хватает объект желания и тащит в кусты или же раскладывает прямо на дороге. Второй тип ублюдков ориентирован на добычу – кроны, оружие, снаряжение, личные вещи. Это их интересует. Это они хватают в первую очередь. Пока первые лапают в кустах нежную молодую плоть, эти хитрованы режут морщинистые шеи старух, срывают украшения, рубят пальцы с перстнями. Третий тип думает только о кровопролитии. Этим не нужен секс, не нужно бабло, они во время налета пытаются унять жажду крови, пластая и пластая тесаками уже мертвое мясо.
Четвертый тип… те, кто воспринимает это как работу. Для них нет разницы. Работа и работа. Резать глотки или окучивать капусту – для них все одно. Более того, эти ребятки, отмывшись от крови, попав в городской трактир, не борзеют, не строят из себя крутых, скромно сидя в темном уголку, тихонько потягивая пивко и исправно оплачивая счета. Они заплатят сполна и в борделе. Если их пьяных будет отчитывать деревенский верг, они, с уважением сняв шапки, будто покорно кивать и извиняться, но за ножи не схватятся. А потом вернутся в леса и снова начнут равнодушно убивать, в свободное время мечтая о отпуске и холодном пивке.
И последний… тот, кто во главе. Тот, кто послал разбойников в очередной рядовой налет за боеприпасами и свининой. Тот, кто все организовал – включая загоны для мясных повозок и укрытия для личного состава банды. Этот тот, кто хочет здесь вечного сумрака – вот его главная цель. Ведь именно в сумраке он может увеличивать свою армию и расширять свою территорию. И этот «кто-то» не может не торопиться – он знает, что однажды система не выдержит и пошлет сюда боевой отряд настоящих героев – оттуда, с Кронтауна. Вернее, система уже это сделала и послала сюда меня, решив положиться на однажды уже оправдавшего ее доверие подземного гоблина Оди. И столь предусмотрительный хозяйственный главарь не мог этого не ожидать. Поэтому я и не тороплюсь к его давно обжитым территориям – к Зооприволью. Сначала надо пройтись по краешку.
Проблема в том, что кое-что не вязалось с последним типом – с главарем.
Где он?
Тот огромный минос, что втыкает пальцы в глаза визжащих от боли и ужаса жертв?
Не верю. Не верю и все тут. Главарь должен быть другим. Должен быть иным. Кем-то столь же страшным, но при этом кем-то поумнее. Минос в вызывающе красных доспехах… нет. Не он.
Как не верю и в то, что это следы миноса я видел на той лесной прогалине. Нет. Там прошагал кто-то покрупнее и потяжелее.
И причем здесь требование отдать ребенка? Хотя это может быть всего лишь легендой. Послышалось что-то одному из чудом спасшихся гоблинов, он добавил еще от себя и вот результат – демон ходит по лесам и требует отдать ему ребенка, чтобы принести его в жертву… гребаный бред.