— Да, Джулия, — потерев у виска, наконец-то сказал я, осчастливив тем самым свою подопечную. Рыжеволосая взвизгнула от радости и тут же прикрыла рот, дабы не бесить меня своими звуками.— Но это дру-у-ужеское свидание, дорогуша. По этому сильно не радуйся.
Кислая мина тут же украсила лицо медсестры. Я усмехнулся, пряча лицо руками. Женщина недовольно скрестила руки на груди и нервно вздохнула. Она готова была разорвать меня на части, от чего я поёжился, хмуря нос. Эта женщина просто невыносима! И почему она считает, что в двадцать четыре уже нужно иметь жену и троих детей.
— Это не важно,— сказав это скорее себе, чем мне, она покачала головой.— Вы главное шире улыбайтесь и букет цветов пошикарней выберите.
Сводница Джулия, в который раз включает режим «максимум» и выкладывается по полной.
Я лишь недовольно закатил глаза.
Вот ещё, — фыркнуло вместе со мной подсознание.— Цветы дарить этой хамке. Никогда.
— Дружеское на то и дружеское. Зачем мне покупать ей цветы. Ты бы ещё сказала, что мне придётся платить.
После таких слов, я даже заметил капельки пота, выступающие на её висках. Медсестра заметно раскраснелась, расставляя руки по бокам.
— Конечно придётся!— взорвалась Джулия. Она злостно подошла ко мне и слегка коснулась моей головы, имитируя удар. — Вы так никогда не найдёте себе девушку.
Рфлекторно коснувшись головы, я мысленно сжался от прикосновения. Мне казалось, что ещё не много и след от её пальцев превратится в тысячу жучков, и они разбегутся по всему телу.
Подавив желание уйти прямо сейчас и помыть пару раз голову, я сгустил брови и сделал самый отстранённый вид. Поставить Джулию на место, было бы не плохой идеей, но как бы мне не прилетело в ответ пару раз. В голове тут же возникла картинка: Джулия дубасит меня, зажав в угол. Боги, ну и фантазия.
Хмыкнув, я сжал кулаки, делая несколько шагов назад.
— Да, из тебя сваха хоть куда, но это бесит! Не думаешь выполнять свои прямые обязанности, вместо того, чтобы заботится о продолжении рода своего начальника,— коснувшись подбородка, сказал я. — Приступай к работе, если не хочешь остаться без премии.
Джулия обиженно подняла на меня взгляд, закусив губу. А после, развернулась, чтобы уйти, но остановилась возле двери.
— Я приходила, чтобы сообщить вам о поступившем пациенте, — слишком грубо, для подчинённой, сказала она.— Я уже провела все анализы, вам осталось лишь опросить.
И, даже не удостоив меня взглядом, пошагала прочь на слишком уж высоких каблуках для такого роста. Копна рыжих волос, завязанных в тугой хвостик "туда-сюда" моталась из стороны в сторону, еле поспевая за ней. Эта женщина сведёт меня с ума! И почему ей больше всех надо?
Невольно коснувшись переносицы, я больно закусил губу, закрывая глаза. Один глубокий вдох, два резких выдоха и в моих лёгких не осталось воздуха чтобы жить. Нужно успокоиться и прийти в себя. Чего я ожидал от Джулии. Она просто хотела помочь, но её забота застряла у меня где-то в кишках.
Вдох — выдох.
Схватив оставленную на столе анкету, я помчался в палату номер триста пять, где по информации, меня ждала некая Мирай Вуд, которая поступила в больницу с частыми обморочными состояниями и мигренью. Мигрень,— брезгливо подумал я.— Дурацкая болезнь, из-за раздражения тройничного нерва, вызываемое спазмом мышцы вокруг него. Возможно, она очень злая, раз так часто хмурится, ведь не спроста у неё защемляется именно этот нерв. В любом случае, нужно провести полную диагностику и понять, чем же на самом деле вызвана эта боль. Но вот обмороки, уж слишком всё это подозрительно. Не часто это два совместимых понятия.
Мирай Вуд сидела на своей кровати, повернувшись ко мне спиной. Я мог видеть её каштановые волосы, и дурацкую больничную пижаму, которая слишком уж нелепо на ней сидела. Из-за достаточно высокого роста, ей приходилось сидеть слегка сгорбившись и, обхватив колени руками, любоваться пейзажами за окном. Ей действительно достался не плохой видок, ведь окна выходили в сад и можно было лицезреть различные цветы и кустарники, за которыми ухаживали, как за пациентами. Комфорт— превыше всего. Красивый вид, дружелюбный персонал, отличная, и в тоже время полезная, еда — залог быстрого выздоровления пациента. Наш директор действительно сделал всё, чтобы никто не мог в чём-то нуждаться и даже отделение "хоспис", которое находится отсюда на другой стороне участка, цветёт и пахнет, поддерживая жизнь смертельно-больным таким способом. Мистер Фридман— пятидесяти пяти летний мужчина с небольшой залысиной на затылке— директор этой красивой, но достаточно дорогой больницы, всегда заботился о своих пациентах, да и о персонале тоже. А мы, работники этой больницы, были безмерно счастливы, что можем работать на этого человека.