Мирай недовольно вскинула подбородок, стараясь прочитать мои мысли, но, не выдержав моего взгляда, вновь опустила голову. Не решаясь возразить лечащему врачу, девушка стиснула кулаки и повернулась к окну. Но не думаю, что её интересовал пейзаж. Её совсем не интересовало здоровье, и мне почему-то казалось, что стоит поблагодарить брата моей ненаглядной пациентки, ведь это точно он притащил Мирай сюда.
— Думаю, — вновь продолжил я, улыбаясь. — Мне стоит запретить вам употребление всей этой мучной белиберды и посадить на диету, — заметив, как её личико побледнело, я еле сдержал улыбку, делая самое серьезное лицо, на которое был только способен в данный момент. — А что, это поможет нормализовать ваше состояние. Поверьте, желудок вам только спасибо скажет.
— Вы точно не хотите от меня избавиться? — на её глазу дёрнулся нерв. — От одного слова диета, мне хочется убежать из этой чёртовой больницы.
Склонив голову на бок, она принялась рассматривать бейджик, игнорируя мой взгляд. Она категорически отказывалась смотреть мне в глаза, но если это и происходило, то моя пациентка всегда смотрела сквозь. Это странно, но почему я раньше этого не замечал.
— Ну что вы, я никогда бы так не поступил, — театрально вздохнув, я приложил руку к груди и выдавил улыбку. — Уверяю, это всё ради вашего блага.
— Доктора такие противные, — её больше не интересовала моя персона, девушка подошла к столику и взяла в руки тарелку с кашей. — Я съем её, доктор Виксен. Но при одном условии.
— Вы будете ставить мне условия? — хмыкнув, я выпрямил спину, давая понять, что не принимаю участие в её игре.
— Именно. Кажется, я уже достаточно была терпеливой. По этому, вам следует поступить правильно, доктор.
Я заметно напрягся, но продолжал стоять по стойке смирно, нервно покусывая щёку. То ли от её леденящего кровь голоса, мне захотелось уйти, то ли от осознания того, что Мирай становится прежней. Только вот сейчас я совсем не её друг, а тот, кто мешает ей.
— Я хочу пообедать вместе с вами, — акулья улыбка украсила её лицо, она переминалась с ноги на ногу и продолжала удерживать двумя пальцами тарелку. — А если откажетесь, то я выброшу эту гадость в окно и мы посмотрим, кому на голову приземлится сие творение. Надеюсь, у вас есть отделение травматологии.
— Это как-то по-детски что ли, — совсем не подумав, сказал я и тут же стиснул челюсти.
— Возможно, — коснувшись затылка, Мирай усмехнулась. — Был ещё вариант разбить тарелку о вашу голову, но не думаю, что это хорошая идея. Ведь так?
— А ты умеешь уговаривать, — с моих губ сорвалась усмешка.
Мирай одобрительно кивнула и протянула мне тарелку, а после, покопавшись в ящиках, достала вторую ложку, так же отдавая её мне. Мне хватило несколько секунд, чтобы заставить себя принять её предложение, ведь мой желудок уже выл как дикий волчонок.
Усевшись напротив меня, Мирай продолжила расставлять эту несчастную тарелку и две ложки, как самый настоящий сервис, и, приблизившись к кровати, достала из-под подушки свою заначку — упаковку круассанов с шоколадной начинкой. Удивительно, ведь я только что запрещал их есть, но, кажется, запреты врачей мало волновал пациентку.
Кажется, я уже достаточно была терпеливой.
Её слова где-то в глубине души оставили маленький ожог, который я не мог стереть. Было глупо полагать, что Мирай вежлива со мной, потому что узнала. Она не грубила лишь потому, что я её врач. И, как мы уже поняли, вежливость заканчивается там, где исчезает терпение.
— Доктор, — протянула она, прикладывая ложку к подбородку. Я внимательно посмотрел на неё, прожёвывая кашу. — А у вас есть девушка?
Каша застряла где-то поперек горла, мешая дышать. Я громко закашлял, стирая подступившие капельки слёз и медленно положил ложку на стол.
— Нам обязательно болтать на личные темы, мисс Вуд? Если да, то мне лучше уйти.
Она притянула руку к животу, пачкая грязной ложкой больничную пижаму, и громко рассмеялась. Заметив небольшое пятнышко овсянки на одежде, она пальцем стёрла его, тут же облизав. Мне что, действительно везёт на таких грязнуль?
Вновь поправив свои волосы, она неосознанно постучала ноготками по столу.
— Нет, что ты. Если тебя это задевает, то не буду смущать, Май.