Я старался, как мог, учесть специфику грузинского журнала, печатаемого на русском языке, и быть тактичным в деталях, наверняка известных каждому грузинскому школьнику; если у меня тем не менее обнаружатся «проколы», то это произойдет только из-за моей недостаточной опытности. Поэтому я был бы обязан Вам за замечания такого рода. Кроме того, в одном месте у меня пропущена русская транскрипция грузинского слова … – я надеюсь, Вас не затруднит вписать его. Я был бы признателен и за любые критические замечания по тексту статьи.
Далее прилагался текст статьи «МЕРАНИ» БАРАТАШВИЛИ – КОНЦЕПЦИЯ И ПЕРЕВОДЫ
Прошло месяца два, из Тбилиси ничего не было слышно, и вдруг в «ЛитГазете» я опять встретил Егулашвили.
– Ну, как? – спросил он. – Что у вас со статьей?
– У меня?! – удивился я. – Это мне следовало бы спросить, что у вас со статьей! Ведь я же вам выслал ее два месяца назад!
– Да, я ее получил и сразу же передал зам. главного редактора. А что, они вам ничего не ответили?
– Нет, ничего. И, честно говоря, думаю, что и не ответят – ведь им сказать нечего.
– А вы им напишите. Напишите зам. главного редактора, прямо ему, сошлитесь на то, что через меня передавали статью. Он должен ответить.
Мне было понятно, что Егулашвили лукавит. По приезде в Тбилиси он, видимо, быстро сообразил, что статья встречает непреодолимое сопротивление и что его протежирование ей не может быть понято в грузинских литературоведческих кругах. Он отступился и теперь хотел, чтобы я вел переписку официально, сняв с него ответственность за дальнейшую судьбу статьи.
Я написал письмо в редакцию «ЛитГрузии» и еще через полтора месяца получил ответ; это была отписка:
«Уважаемый Владимир Абович!
Редакция ознакомилась с Вашей статьей ««Мерани» Бараташвили – концепция и переводы». Несмотря на определенные ее достоинства, мы, к сожалению, не можем принять ее к публикации. Портфель редакции перегружен материалами, а малый объем журнала вряд ли позволит в ближайшее время обратиться к предложенной Вами теме.
С уважением,
редактор отдела критики и литературоведения – Л.Татишвили
Примерно такую же отписку я потом получил и из альманаха «Кавкасиони», куда по моему настоянию Егулашвили переправил статью, – но было в этой отписке и кое-что еще. Перед отправкой статьи в Грузию я в одном месте не смог исправить (убрать) штамп, не разрушив ритма, и оставил его, полагая, что если уж дело дойдет до печати, я еще сто раз успею ее почистить и довести до законченности и по форме. Я прочел ответ и невольно заулыбался. Возразить грузинским филологам действительно было нечего, а в моей статье единственным местом, к которому можно было придраться, оказался этот штамп!
25 апреля 1986 г.
г.Тбилиси
Глубокоуважаемый Владимир Абоевич!
Внимательно прочел Вашу статью ««Мерани» Бараташвили – концепции и переводы». Сама тематика Вашей работы для меня очень близка и интересна, так что для Вас я был не совсем беспристрастным читателем. Увы, эта пристрастность не обратилась в Вашу пользу. Дело в том, что «Кавкасиони», как Вам известно, – альманах литературный, но не литературоведческий, а Ваша статья слишком для нас специфична и написана с явным литературоведческим прицелом.
Помимо того, что смею не разделить некоторые Ваши выводы, думаю, что статья, в которой ставится вопрос не только об адекватности, но и об эстетической ценности чужих произведений, сама должна быть лишена по крайней мере явных стилистических погрешностей. Поэтому с уверенностью могу сказать, что манера письма, допускающая такие стилистические банальности, как например «все печальные размышления Бараташвили выплеснул в это стихотворение», не достойна ни этого великого имени, ни благородной цели Вашего исследования. Точно так же эта манера не соответствует требованиям нашего альманаха.
Таким образом, возвращаю Вам рукопись с сожалением, что наше сотрудничество не состоялось.
С искренним уважением Заза Абзианидзе
Член редколлегии «Кавкасиони»
канд филологич. наук; член Союза
писателей СССР
Ну, что ж, это был урок: если уж пишешь статью, «подрывающую основы», ты обязан быть абсолютно чист не только в помыслах и в сути излагаемого, но и в стиле изложения – тебе не простят и малейшего огреха! (В публикуемом варианте я исправил это место: "три дня одолевавшие его тревожное настроение и мрачные мысли, наконец, нашли, форму и отлились в это необычное стихотворение".)
Я отложил статью до будущих времен – она могла подождать еще лет 20, ведь ее ждали 150 лет! Кажется, ее время пришло, и я надеюсь, что вскоре я буду бит – если только и в Грузии, и в России не сделают вид, что ее не существует.
Что же до перевода «Мерани», который я тогда сделал, чтобы доказать самому себе, что я прав, то он, пролежав 20 лет, имеет полное право на обнародование – тем более что я по-прежнему не вижу в нем противоречия ничему из вышесказанного.