Выбрать главу

Но все это были только различные оттенки одной мысли: собственность землевладельца-помещика священна и неприкосновенна. В. И. Ленин говорит об этом в статье «Крестьянская реформа…»: «Пресловутая борьба крепостников и либералов, столь раздутая и разукрашенная нашими либеральными и либерально-народническими историками, была борьбой внутри господствующих классов, большей частью внутри помещиков, борьбой исключительно из-за меры и формы уступок»[6]

Николай Иванович Пирогов понимал, что постепеновщина в деле уничтожения вековой несправедливости не годится. В письме к баронессе Раден он иронизирует по поводу того, что в «принципе добровольных соглашений» между крестьянами и помещиками «полагали узреть чудеса». Эта печальная ошибка: «К сожалению забыли, что для проведения этого прекрасного принципа взаимное доверие вполне необходимо. Но где найти таковое? Крепостное право разрушило его в корне… Известное учение о постепенном переходе от рабства к свободе — теоретически неопровержимо; но на практике невыгоды его столь же очевидны, как недостатки внезапного и совершенного перевода, и именно потому, что невозможно устроить дело таким образом, чтобы все ступени перехода постепенно и незаметно следовали одна за другой».

Пирогов даже нащупал выход из положения: «Природа же делает внезапно из неуклюжей куклы летящую бабочку, и ни кукла, ни бабочка не жалуются на это» — пишет он непосредственно за приведенными строками.

Чего же лучше? Выход есть: поступить подобно природе и сделать из крепостного раба свободного гражданина. Но Пирогов помещик и как помещик делает другой вывод — нужен выкуп: «Дай бог только, чтоб он поскорее состоялся: тогда крестьяне пробудятся от своего сна, как свободные люди и собственники; тогда от них будет зависеть сохранить или прекратить известные отношения ж помещикам».

Так переродился разночинец, гениальный ученый Пирогов в помещика под влиянием среды, в которую он вошел со времени своего перехода в петербургскую Медико-хирургическую академию.

Пирогов, сидя в своей подольской деревне, доказывал читателям аксаковского «Дня» и фрейлине Раден как важно для завершения великой реформы скорее провести выкупную операцию в соответствии с точным смыслом «превосходно» составленного «Положения» 19 февраля 1861 года, а Россия не успокаивалась. К неповинующимся крестьянам и рабочим присоединились студенты. Эти совсем вышли из повиновения — вели пропаганду в школах, устраивали собрания и сходки с революционными песнями, раздавали вредные для государственного спокойствия листки. Для разных других министерств нашли подходящих руководителей, не удавалось найти хорошего министра народного просвещения. Посадили в это ведомство адмирала Путятина, авось усмирит студентов. Неудачный моряк и плохой дипломат оказался еще худшим министром просвещения. Кто-то предложил Пирогова. Либеральный профессор Б. Н. Чичерин поспешил через министра иностранных дел, князя Горчакова, сообщить куда надо, что Пирогов не годится: «Хороший человек, — писал Чичерин про знаменитого хирурга, — но на это место не годится. Фантазер. Человек, который заводит журнальную полемику о своих собственных мерах, не имеет понятия о власти. А власть теперь нужна».

После некоторых колебаний пришлось назначить А. В. Головнина. Это был человек не столько твердой власти, сколько ловких уверток. Но, как многие люди из окружения великого князя Константина Николаевича, он был умнее других придворных и пользовался репутацией либерала.

Либеральный Головнин понимал, что обществу нужны популярные имена, и опять выдвинул Пирогова. Император не хотел слышать о назначении знаменитого хирурга товарищем министра. «Он красный» — твердил государь и напоминал министру, как герценовский «Колокол» называл отставку Пирогова одним из мерзейших дел Александра, пишущего какой-то бред и увольняющего человека, которым Россия гордится. Сошлись на том, что Пирогова пошлют за границу в качестве руководителя занятиями молодых людей, подготовляющихся там к профессуре в отечественных университетах. Мера либеральная, лицо популярное. Это должно убедить общество в серьезности прогрессивных намерений правительства и успокоить студентов.

вернуться

6

(Сочинения, т. XV, стр. 143).