Да, я могла и поэтому сполна воспользовалась этой возможностью. И что же я увидела своими собственными глазами, которым пока что доверяю. А увидела я вполне миролюбивых существ, хоть и страшненьких на вид, но абсолютно безобидных. Иной раз я находилась на расстоянии полуметра от них и что же вы думаете - ноль внимания. То есть, они меня конечно видели и реагировали соответственно, вполне по-человечески, могли, например, уступить мне дорогу, чтобы избежать столкновения, но, чтобы выказать при этом какую-то толику недовольства или раздражительности - этого ни-ни. Те некроморфы, которых я видела скорее напоминали юродивых. Даже самые грозные и громоздкие из них не способны обидеть мухи. Зато некроморфов обидеть очень легко, раз плюнуть. Уверенна, залепи вы кому-то из них пощёчину, он даже не сумеет за себя постоять. Боюсь, ему это даже в голову не придёт; он просто опешит и послушно, как по команде, подставит вторую, неиспользованную щеку.
Теперешние некроморфы ни чета тем что были. По сути, теперь они не от мира сего, как бы выпавшие из естественных условий эволюции и каждый желающий волен безнаказанно их оскорбить. Эти "исчадия ада" напрочь лишены злости, их точно обесточили, раз и навсегда вырубили из сети, лишили агрессивной силы тока. Неумёх и неженок, их в пору заносить в Красную книгу, как редкий вымирающий вид. Собственно, таковыми они и есть. Криона, пожалуй, единственное небесное тело, где эти твари ещё могут существовать. Эта вымороженная на корню планета стала их последним прибежищем, им больше некуда податься, весь остальной Универсум для них под запретом. Любая другая планета, с любой другой средой обитания непременно окажется для них летальной. Некроморфы более не способны противостоять живой материи, никаким её формам. Любые кролики могут забить их до смерти, стереть с лица Мироздания. Они стали уникальной фазой бытия, настолько хрупкой, почти астральной, что малейшее дуновение реальности может навеки их истребить. Хотим того или нет, но мы за них в ответе, и лишь от нас зависит, будут некроморфы существовать дальше или навсегда сгинут, подобно какой-то ошибке природы."
Как Ольга ни старалась незаметно улизнуть, но Сибарски уже перед самым входом в главный корпус (глазастый чёрт) всё равно её перехватил. С очень наивным выражением лица он попросил журналистку заглянуть к нему, в административную часть здания, чтобы подписать кое-какие документики. Так ничего особенного, обычные в таких случаях бумажки, неискоренимая бюрократическая волокита, как всегда.
- Ведь завтра, я так понимаю, вы прямо с утра собираетесь улетать - сказал он и бесхитростно посмотрел Ольге в глаза. У женщины буквально отлегло от сердца. Неужели она сгущала краски, а всё окажется до смешного просто, даже элементарно: хочешь лететь - скатертью дорога, никаких проблем. Журналистке даже стало стыдно из-за своего глазастого страха.
Когда Ольга зашла в комнату администрации, собираясь как можно быстрее покончить с бюрократическими формальностями, там ещё никого не было. Помещение напоминало кабинет большого начальника. Из окна разворачивался масштабный вид на планету. Снежное пространство, широко раззявив рот, втягивало в свою перспективу постороннего наблюдателя. Оно как будто зевало и всякий смотрящий мог быть с лёгкостью проглочен этой бесконечной гипнотической воронкой. С высоты третьего этажа всё выглядело таинственно и помпезно. Постепенно начинало темнеть, небо всё больше наливалось фиолетовым, на снега пал слабый индиговый отблеск. Космос прорезался первыми зимними звёздами, контрастными до рези в глазах. В комнате автоматически включились уцелевшие люминесцентные лампы, электричество бесцеремонно вклинилось в окружающую действительность. Журналистка огляделась.
В электрическом свете кабинет производил впечатление провинциального музея антропологии. По периметру помещения располагались низкие столики с экспонатами. Ольга подходила к каждому из них и, от нечего делать, рассматривала.
__ Вот странно деформированный, коричневатый череп, явно нечеловеческий, вернее сказать, не совсем человеческий, с выступающими вперёд рабочими скулами, которые больше напоминали тяжёлые желваки насекомых. Череп был ассиметричным и имел несколько нехарактерных для человека костяных наростов в височной части, которые в будущем обещали развиться в полновесную архитектуру рогов.
__ Вот ещё какая-то кость, кажется тазобедренная, массивная и неправильная, похожая на абстрактное произведение искусства в духе современного пост-арта. И этот, довольно-таки небрежно исполненный, схематичный арт-объект когда-то размещался внутри живого организма, в трепещущем футляре из кровеносной системы и сухожилий.
__ А вот ещё экспонат. Ольга с замиранием подошла к длинной, наверное, более метра, немного изогнутой, боевой кости. Такой внушительных размеров экземпляр, должно быть, стоил немалых денег. Кость хорошо сохранилась и в теперешнем своём состоянии напоминала старинный восточный клинок. Таким простеньким оружием, ничего лишнего и ничего личного, некроморфы с лёгкостью пронзали толщу человеческой плоти, единым махом отсекая целые части тела.
__ Дальше в качестве экспоната стояла какая-то вместительная, непритязательная на вид шкатулка или даже ящичек из плохо обструганного, почерневшего от времени штакетника. Заинтригованная Ольга подошла и отвернула, с трудом поддавшуюся, шершавую крышку. Внутри, деревянная полость оказалась до половины заполненной чем-то, что сначала напомнило Ольге, потерявшую свою форму, прошлогоднюю морковь. Это были продолговатые, сильно сморщенные предметы, тёмно-коричневого и бурого цветов, от которых исходил тошнотворный запах, как от чего-то что начало разлагаться.
Только в следующую секунду Ольга всё поняла, и с ужасом, и отвращением отшатнулась от содержимого. Вне всяких сомнений, это было оно, то самое о чём подумала журналистка. Её внутренности отчётливо содрогнулись от еле сдерживаемого рвотного спазма.
- А ты ещё и любопытная - услышала она за своей спиной хорошо знакомый голос. Берт Сибарски стоял в трёх шагах от женщины и алчно потирал свои влаголюбивые ручки.