– У вас какие-то проблемы? – спросил он.
– Нет, все в порядке, – сказала я. – Просто остановилась на минутку. – Я завела мотор и выехала с обочины. Машина патруля бдительно ехала следом за мной, пока я не выбралась из Хортон Равин. Когда я выехала на шоссе, то просто не знала, куда теперь податься. Что прикажете делать? Все мои версии внезапно рассыпались в прах, и до разговора с Кэртисом я не могла придумать ничего нового. Я оставила ему записку, тогда логичней всего ехать домой и там ждать его звонка.
Когда я добралась до дома, часы показывали пятнадцать минут девятого. Я заперла за собой дверь, включила свет в прихожей, аккуратно переложила обломки гриба из тряпки в целлофановый пакет и фломастером нарисовала на нем череп, перекрещенный двумя костями. Пакет с отравой отправился в холодильник. Я скинула куртку и взгромоздилась на табуретку. Взгляд мой устремился на доску с ее пестрым разноцветьем карточек.
Да, сам черт ногу сломит, даже если здесь и сокрыта истина. Если Морли что-то раскопал, то находка стоила ему жизни. Что же это могло быть? Я просматривала столбцы из карточек и ничего не ухватывала. Тогда я легла на диван и принялась изучать потолок. Размышления, признаться, тяжкий труд, наверное, поэтому люди не очень-то любят это занятие. Я подняла себя с дивана и вернула к столу. Оперлась локтями и снова уставилась в свои схемы.
– Ну, Морли, помоги мне разобраться! – перешла я на заклинания.
Так вот же та нестыковка, на которую я не обращала внимания! Если верить показаниям Регины Тэрнет из мотеля "Джипси", Ноак Маккел был сбит машиной и скончался в час одиннадцать ночи. Но Типпи доехала до пересечения Сен-Висенте и 101-го шоссе только в час сорок, с разницей в тридцать минут. Почему эта дорога отняла у нее так много времени? От "Джипси" до перекрестка всего четыре-пять миль. Она что, останавливалась, чтобы выпить чашечку кофе? Заправить машину? Она только что сбила человека и, по словам Дэвида Барни, выглядела не лучшим образом. Что она могла делать в эти полчаса? Может быть, просто гоняла по окрестностям? Я пока не могла сообразить, почему этот вопрос так важен для меня. Но ответ на него можно получить достаточно легко.
Я дотянулась до телефона и набрала номер Парсонсов, не спуская глаз с доски, усеянной карточками. Восемь гудков, девять... Ах да, я же совсем забыла. Сегодня пятница, и у Ре выставка. Перелистав телефонный справочник, я нашла номер галереи. На этот раз трубку сняли после второго гудка, но там было так шумно, что я почти ничего не слышала. Прижав трубку к уху, я закричала, что мне срочно нужна Типпи. Только с третьего раза парень понял, о чем я его прошу. Ко мне доносился звон бокалов, непринужденный смех... У людей было больше поводов для веселья, чем у меня.
– Алло?
– Алло! Типпи? Это Кинси. Послушай, я понимаю, что звоню не вовремя, но дело очень срочное. Всего пара вопросов.
– ПРЯМО сейчас?
– Да, если ты не против. Меня интересует, что произошло между наездом на старика и тем моментом, когда ты чуть не сшибла Дэвида Барни.
В трубке наступило молчание.
– Понимаете... в общем, я поехала к своей тетке...
– Ты поехала домой к Изабелле?
– Ну да. Просто я совсем потеряла голову и буквально не знала, что мне делать. Я собиралась все рассказать ей и попросить у нее совета. Если бы она велела мне ехать обратно на место происшествия, я бы так и сделала, честное слово.
– Если можно, говори чуть громче. Когда ты поехала туда?
– Сразу же после наезда на старика. Я поняла, что сделала что-то ужасное, непоправимое, поэтому сразу помчалась к Изабелле.
– Она была дома?
– Наверное. Во всяком случае, свет в окнах горел...
– На крыльце тоже был включен свет?
– Да, точно, это я помню. Я стучала, но мне никто не открыл.
– Ты не заметила, в каком состоянии был дверной глазок?
– По правде говоря, я на это не обратила внимания. Стучала в дверь, потом обошла дом, но дверь черного хода тоже была закрыта, поэтому я опять села в пикап и поехала домой.
– Домой ты поехала по автостраде?
– Да, я выехала на нее через Литл Пони-роуд.
– А свернула у поворота на Сен-Висенте?
– Ну да, – сказала Типпи. – А что, это так важно? Что-то случилось?
– Да нет, ничего особенного. Теперь мы можем точнее определить время убийства, но это мало что меняет. Ну что же, спасибо за помощь. Если вспомнишь что-то еще, будь добра, позвони мне.
– Конечно. Это все, что вы хотели выяснить?
– Да, пока все, – сказала я. – Ты уже разговаривала с полицейскими?
– Нет, я пока говорила с моим адвокатом. Мы с ней пойдем в полицию завтра утром.
– Ну и хорошо. Позвони мне, когда вернетесь. Как проходит презентация?
– Все очень здорово, – сообщила Типпи. – Все в восторге, просто массовое помешательство. Мать продала уже шесть работ.
– Здорово. Очень рада за нее. Надеюсь, шестью дело не ограничится.
– Ну, я пойду. Позвоню вам завтра.
Я попрощалась, но в трубке уже были короткие гудки.
Едва я положила трубку, как раздался звонок. Я подумала, что это Типпи.
– Алло?
В трубке кто-то тяжело дышал, затем раздался мужской голос:
– Алло, Кинси?
Затем опять чье-то тяжелое дыхание.
– Да, я слушаю. – Голос показался мне знакомым. Я прижала трубку к уху, прислушиваясь ктишине так же, как за несколько минут до этого прислушивалась к гвалту в галерее. Мужик едва не рыдал в трубку. Нет, он не всхлипывал, это было то состояние, когда человек умирает от страха. Голос дрожал.
– Это Кинси?
– Кэртис, это ты?
– Угу. Это я.
– Что случилось? Кто сейчас рядом с тобой?
– Да нет, все в порядке. Как у тебя дела?
– Кэртис, что происходит? Кто там рядом с тобой?
– Да все нормально, не волнуйся. Слушай, я почему звоню? Надо встретиться, поговорить кое о чем.
– Кто там с тобой? Ты в порядке?
– Так ты сможешь со мной встретиться? У меня кое-каная интересная информация для тебя.
– Что случилось? Ты можешь мне сказать, кто там рядом с тобой?
– Давай встретимся на побережье, где птичий базар, я тебе все объясню.
– Когда?
– Как можно скорее.
Нужно решаться. Я не могла заставлять его ждать слишком долго. Иначе у того, кто стоял рядом с ним, нервы не выдержат.
– О'кей. Но мне надо еще одеться, так что раньше чем минут через двадцать я не смогу приехать.
Трубку повесили.
Еще не было девяти, но в районе птичьего базара наверняка уже пустынно. Птичьим базаром называли у нас небольшую лагуну на побережье, где гнездились стаи птиц. Туда вела узкая дорога, отходящая от шоссе. Возле лагуны была смотровая площадка, на ней обычно туристы снимались "на память". Рядом была стоянка на двадцать машин и небольшое кафе. Но у кафе уже давно не было хозяина, а в столь поздний час туристам на смотровой площадке делать нечего. Ехать туда одной и без оружия – чистое безумие. Я снова схватилась за телефон и набрала номер полиции. Спросила, нет ли на месте сержанта Кордеро.
– Извините, но она будет на службе только в семь утра.
– Не подскажете, кто сегодня дежурит в отделе по расследованию убийств?
– У вас срочный вызов?
– Слава Богу, пока нет, – сказала я.
– Я могу соединить вас с дежурным офицером.
– Спасибо, не надо. Не стоит. Я попробую позвонить еще кое-кому. – Я нажала на рычаг и, не опуская трубку, стала пролистывать свою записную книжку. Под "кое-кому" я имела в виду сержанта Джона Робба из отдела по розыску пропавших граждан. У нас с ним была дружба, перераставшая в нечто большее в зависимости от его сложных отношений с собственной женой. Их драматический брак имел длинную и славную историю, берущую начало с памятной встречи в седьмом классе средней школы. Я лично считаю, что с той поры они так и не сумели повзрослеть. Время от времени его Камилла исчезала (обычно без предупреждения), прихватив с собой двух дочерей и все деньги с их совместного банковского счета. Джон почему-то каждый раз думал, что она уходит навсегда. В один из таких моментов я и появилась у него в доме. Роль "сменщицы" мне не подошла, я в этом очень быстро убедилась. С тех пор мы практически не общались, но я имела основания считать, что могу ему позвонить в случае необходимости. Сейчас был как раз такой случай.