- Рюрик, ты, - кивнул мне наемник.
Бросок, и я уже оказываюсь меж зубьев. Мгновение на осмотр, и, ухватившись за веревку, слетаю вниз. Всего-то какие-то метра три до наставленных один на другой промасленных и покрытых почерневшей краской ящиков. Удар досок в пятки и громкий крик:
- Они там! На стене!
Меня таки увидели. Убраться с ящиков было делом более сложным, чем спуститься на них. Но освободить веревку и место приземления получилось сразу. Под щелчки арбалетов и пролетающие над зубцами болты, вниз слетел Ивалос.
- Бегом! - с ящиков он примитивно спрыгнул, развалив за собой всю конструкцию, и чуть не завалив меня грязными досками. - Они еще только во дворе!
- Вон они! - словно насмехаясь над наемником проорали откуда-то сбоку.
Не раздумывая, мы ломанулись в сторону ближайшего проулка. Надо сказать, за замком, в отличие от его парадной части, были даже не богатые кварталы. Здесь расположились склады промышленников, сидящих ближе к реке. К башне, разделившей секции стены, примыкала крыша какого-то склада, столь хлипкая на вид, что, казалось, и дождь со снегом держать не должна была. Спрыгивать на нее было не просто боязно, а чересчур. Но своими стенами этот склад закрывал сквозной проход вокруг стены. Мы оказались в своеобразном тупичке, нешироком, но длинном, тянущимся до самого дома покойного главы купеческой гильдии. Гильдии, заправлявшей всеми остальными мастеровыми. И, как и любую складскую улочку, эту пронизывали десятки мелких проулков. Без приевшихся за этот длинный день следов нечистот и людских отходов, зато периодически столь неожиданной расцветки, что непонятно становилось, какой мастер здесь чего не уберег. Мы бежали, петляя между зданиями, пар раз выскочив на широкие проулки, и скрывшись вновь меж тесно прижавшихся друг к другу домов-мастерских, через квартал-другой, сменивших склады. И все это время у нас в ушах стоял топот преследовавших нас ног.
Такого скоростного бега никогда не было ни у меня, ни у караванщиков, ни, даже, у наемников. Потому немудрено, что через недолгие минуты вихляния на предельных ускорениях, скорость наша стала падать. Бежать долго и равномерно - это одно, а вот постоянно спринтовать выжимая из себя все по максимуму... На это очень мало кто способен. Ни мы, ни стражники. Едва бросившие нас в бег эмоции под усталостью сбавили свой накал, как силы стали пропадать. Нет, мы бежали. Но уже не так. Медленно, трусцой, налетая на углы и стены, снося по пути какие-то ящики и навесы, непонятно зачем поставленные, падая и поднимаясь вновь. Не знаю, сколько длился бег, но топот постепенно отстал, скрывшись в проулках за спиной, а вот гомон приближающейся главной улицы приближался.
"Главное не останавливаться!" - пронеслось в голове перед тем как дома с боков расступились, а вокруг нас возникла оживленная широкая улица. Мощеная камнем, она вмещала в себя людей, кареты и телеги, какие-то открытые лавочки и вывески презентабельных представителей купеческой иерархии, мастерские и простые дома. Народ двигался в обе стороны совершенно разного вида. Вот, не отягченный особенным разумом, но сгорбленный трудной жизнью мужик, в шляпе, больше похожей на кое-как сшитый по голове кусок мешковины, заросший бородой до ушей и в наряде, вызывающем строгие ассоциации с луковицей. По каким делам он тащил своего осла с маленькой пустой тележкой вниз, сложно было сказать. А вот две важные девы бальзаковского возраста, укутав телеса в сплошные темно-коричневые платья и вздернув носики, несли по огромной корзине, сверху опрятно прикрыв их белыми, явно шитыми вручную, платочками. Вот, подгоняя свою клячу бранным словом, прутом и, даже, просто руками, молодой, голый по пояс водонос. Его босые ноги были черны от местных улиц, но его это ничуть не заботило. А к реке неспешно шел кто-то из старшинства города, то ли купец из начальства гильдии, то ли старший по успешной мастерской деятельности, а то ли и просто кто-то близкий к градоправителю. Укутавшись в роскошные, желтые с зеленым, одежды: обтягивающие лосины, колготы, жакет, жилет и сорочку с пышным воротом и рукавами; обувшись в цокающие туфли с бантом и вооружившись тростью, он почти копировал образ коренного ирландского лепрекона. Золота за нарядом, правда, стояло не так много. Все это мозг впечатал в себя за секунды, что тело вырвало на передышку. Мы все-таки остановились. Группа запыхавшихся монахов и две девушки в крайне скверных нарядах. Но внимания на нас, как ни странно, никто не обратил. Сказывались одежды, коими мы прикрылись, слишком привычно людям видеть неизвестных им монахов-паломников. Частые это гости в любом городе от западного побережья до восточных княжеств. Вера то у всех одна.
- Слава... Свету... Вырвались!.. - настоящий монах среди нас, запыхавшись, и говоря слово через пару вдохов, все-таки успел осенить себя святым знаком.
- Да чтоб я... еще так бегал... - подхватил Квинт, из сгорбленной запыхавшейся фигуры, выпрямившись в рост и откинув голову. - Ив, куда теперь?
- Туда, - махнул рукой наемник, даже не глядя. - На ту сторону за караванами.
- Расступиться! - донеслось до нас с противоположной стороны. - Разойтись!
Десяток стражников с начальником, раньше сидевшим за картой, пробирались сквозь народ в нашу сторону. Далече пока, но ждать было нельзя.
- Да чтоб их!.. - протянул я.
- И посильнее, - добавил Даламар, вновь срываясь на бег.
Вновь бегом мы понеслись в сторону моста. Теперь уже медлить было смерти подобно. Такое движение не могли не заметить. Окрики сзади усилились, попеременно перемежаясь бранью, криками и топотом. Мы были и одеты полегче, и вооружены попроще, потому нам и вилять в толпе было попроще. Зато эти стражники наверняка были не столь усталыми.
Сколько длилась эта гонка, сложно было понять - второй раз сбивался с ощущения времени за этот бесконечный бег. Но замаячивший спустя десяток домов мост вселял надежду. Человек на пути - по касательной, оттолкнувшись от него плечом, обогнуть. Телега - броситься в стороны. Снова человек и целая группка, которую напросто пробить плечом и пронестись под возмущенный вопль дальше. Вот уже две высокие башни с высокими решетчатыми воротами меж ними. Мост сразу за поднятым провалом решетки. В воротах стоит до боли знакомая телега каравана, одна единственная. А рядом с ней Тарон, своей щегольской одеждой узнаваемый издалека, о чем-то спорит со стражником. Громко, эмоционально и потрясая руками он что-то втолковывал ему, показывая то на телегу, то на решетку, то вообще на обе башни сразу.
- Дорогу! - что есть мочи проорал я, едва не сбившись с ног и не понесшись куврком.
- ...ворота! - едва-едва донеслось из-за наших спин. Но слишком тихо.
У ворот шевеление. Тарон был искусным актером. Всплеснув руками, отшвырнув стражника, он в панике бросился к козлам. Телега рванула с места, видимо в нее запрягли самых мощных тяжеловозов. Стражник, тяжело из-за своих размеров поднявшись и что-то бранно закричав, вновь оказался на мостовой. Мифал, не мудрствуя лукаво просто снес его плечом.
- Закрыть ворота! - пробилось сквозь шум сзади, и за нашими спинами упала решетка. Мы были на мосту. Меж четырех темных каменных колоссов, над неширокой и далеко не голубой водой, зато рядом с остановившейся телегой. В ней мы все и исчезли.
Как прошел путь и разговор с другой стороной города никто из нас не знал. Нам чудилось, что доски телеги, на которых мы без сил лежали, просто тряслись и тряслись по мощеным мостовым, вплоть до того, как колеса не пошли по гладкой накатанной земле. Рессоры запели совершенно другую песнь из скрипов и щелканий, а мы посепенно не вылезли из нашего убежища.
За нами прижимались к земле невысокие стены Юстани, города, который я надеялся в жизни более не видеть. Ни один из его берегов. Караваны шли друг за другом, подгоняя своих тягачей, и, лишь когда от города на горизонте не осталось и следа, сформировали два круга на раскинувшимся просторном лугу.