— Сейчас они возьмут щекастого и поведут его бить. Вон туда, за казарму, где каптерка.
— За что бить? — Не понял Сашка.
— За то, что белобрысый думает, будто у него сигареты свистнули. Но этот щекастый, как его, Мамаев, ничего не крал.
Сашка не ответил. Все потому, что он наблюдал, как троица повела щекастого за казармы. Шли они совершенно буднично. Так, будто просто решили отойти на перекур. Да только я знал, какая там сейчас начнется заваруха.
— Откуда ты все это знаешь? — Удивился брат.
— Пойдем вмешаемся. Надо заступиться, пока это дурачье всем нам лишних проблем не устроило.
Сашка не колебался. Я знал, что не напугает его численное превосходство «соперника». Знал, что он, не задумываясь, поддержит меня во всем, чтобы я не затеял. Так было и в детстве, и в юношестве. Будет так и сейчас.
Саня хмуро глянул на компанию, почти скрывшуюся за большим серым зданием жилого блока.
— Хорошо. Пойдем, — решился он.
Вместе мы поторопились обойти казарму. Увидели, как под козырьком черного хода каптерки, который, по всей видимости, давно уже не использовался, эти трое щемят щекастого Мамаева.
— Откуда курево взял, падла⁈ — Злобно шипел белобрысый, схватив щекастого за грудки.
Тот, испуганно прижавшись к стенке, жалобно попискивал:
— Пацаны, да вы чего⁈ Это ж мое!
— Брешишь! Ты вчера без курева был!
— Мне батя сегодня привез!
— Брехня, не верю!
Дружки белобрысого: высокий кучерявый парень с веснушками на плоском лице и другой, не менее высокий и крупный детина, уже побритый налысо, стояли за спиной белобрысого. Оба словно волки смотрели на Мамаева.
— Не вру я! Не вру! У кого хочешь спроси!
— Больно складно мелешь, — злился белобрысый. — Да только у меня из сумаря три пачки «Полета» пропало. Ты взял? Последний ты в каптерку ходил, когда свое ссаное барахло туда понес!
— Я не… — совсем растерялся шекастый.
— Пацаны говорили, что у тебя Полет стреляли!
— Да это мой… Папка передал, говорю ж!
— Что за шум, а драки нет? — вмешался я громко, когда мы с Сашей приблизились к остальным.
Все четверо парней почти разом глянули на нас.
— Чего приперлись, инкубаторские? — Зло бросил белобрысый и даже зачем-то оскалился, показав кривоватые зубы. — Че, других дел у вас нету?
Глава 3
— Рожу попроще. Оскалом своим девок будешь пугать, — сухо ответил я белобрысому.
Он медленно отпустил щекастого, и тот хотел было светить, но его остановили.
— Куда? — Белобрысый схватил его за рукав облезшей кожанки. — Стоять, сука.
Парень так и притих у стены.
— Что лезете не в свое дело? — Низким, бычьим голосом спросил бритый. — Вы тут каким боком?
— Не любим, когда трое одного бьют, — проговорил я.
— Ага, — кивнул Саша, — всей толпой.
— За крысу заступаешься? — Кивнул мне белобрысый с наездом, — так может быть, ты тогда сам крыса?
— Слышь, ты язык прикуси, — выступил вперед Сашка, — За брата порву на британский флаг.
— Ишь, смелый какой, — хмыкнул бритоголовый.
— Тише, тише, Сашка, — осадил я разозлившегося брата, а потом обратился к белобрысому: — Крыс я тут не знаю, зато вижу одного тупоголового барана. Ты готов за слова свои отвечать?
— Перед кем отвечать, перед тобой, что ли? — Набычился белобрысый.
— Передо мной, — кивнул я беззаботно.
— А ты че, самый умный тут? — Возмутился белобрысый, но я его перебил.
— Че? Курево пропало?
— А тебе какое дело?
— Под лавкой не смотрел?
Белобрысый удивленно заморгал. Потом оглянулся и встретился взглядами со своими дружками и щекастым Мамаевым.
— Какой лавкой, ты че? — Кивнул он на меня злобно.
— Под лавкой, где лежат твои вещи, — сказал я. — Туда твои сигареты завалились.
— Ты че несешь⁈
— Замажем? — скрестил я руки на груди. — Если там сигарет твоих не будет, мы с Сашкой отдадим тебе все свои деньги. Ну а если ты продуешь, ну тогда твое курево наше.
— Слышь, пацаны? — Рассмеялся белобрысый, обращаясь к своим дружкам, — видали, чего болтает? Экстрасенс выискался!
Бритоголовый с худым кривовато заулыбались.
— Ну так че? — невозмутимо сказал я. — Замажем, или ссышь?
Белобрысый тут же переменился в лице. Мерзкую ухмылку, как ветром сдуло с его полноватых губ. Он угрюмо уставился на нас с Сашкой.
— Я ссу? Слышь, ты, языкатый. Может, глянем, как ты кулаками махаешь?
— Давай глянем, — я выступил вперед, и Сашка решительно стал по правое плечо от меня, — только рожу я тебе так разукрашу, что офицеры, когда приедут, перепугаются.
Белобрысый тут же попер на меня, но я и бровью не повел, приготовился защищаться. Внезапно бритоголовый крепыш вырос на пути у белобрысого.
— Не связывайся, — пробурчал он.
— Чего⁈ Васька, пусти давай!
Бритоголовый обернулся, заглянул мне в глаза. Взгляд его, против белобрысовского был спокойным и вдумчивым. Это был взгляд сильного человека, которому нечего было доказывать.
— Не связывайся, говорю. Че, хочешь, чтобы мы все битые ходили? Офицеры увидят, поднимется буча. Не надо нам этого перед службой.
— Да ты слышал, чего он мелит? — Возмутился белобрысый.
— Мелит не мелит, а первым ты на него попер. Давай, остынь чутка.
Белобрысый уставился бритому Василию в глаза. Гневно засопел.
— Ну давай замажем, — мрачно пробасил белобрысый, глядя на меня поверх плеча своего друга.
Ничего ему не ответив, я протянул руку. Василий отступил, и белобрысый пожал мою ладонь. Он было хотел подшутить: решил стиснуть мою кисть побольнее, однако я напряг руку, не давая ему это сделать.
— Типа сильный? — Хмуро спросил он.
— Не жалуюсь. А тебе, видать, силу девать некуда?
Белобрысый бросил мою руку.
— Пойдем в каптерку. Кладовщика найдем. Пусть откроет, — сказал я. — Там, дружище, твоя судьба и решиться.
Белобрысый не ответил. Он лишь наградил меня мрачным взглядом.
— Да грозный-грозный, — шутливо отмахнулся я. — Ну пойдем, пока нас прапор не поймал.
— Ребят, мож я уже пойду? — Робко спросил Мамаев.
— Куда? С нами дуй! — гавкнул на него белобрысый.
Когда всей компанией мы отправились в казарму, Сашка спросил:
— Слышь, Паш? А ты не перегибаешь? Че, правда, все деньги ему отдашь?
— Ничего отдавать не придется.
— Это почему ж?
— Потому что сигареты будут лежать под лавкой.
— Откуда ты это знаешь? — удивленно спросил Сашка.
— Тихо. Потом расскажу.
Каптерка оказалась открытой. Кладовщика из гражданских мы нашли пьянеющим и сидящим за своим столом. Ты посмотри, какая зараза. Дело даже не к обеду, а он уже закладывает как надо. Когда мы вошли в складское помещение, он даже не пошевелится. Казалось, только сильнее захрапел.
— М-да, если кто захочет, могут чего угодно стащить, — посетовал бритоголовый.
— Ты думаешь, я совсем дурак? — Спросил у меня белобрысый, расталкивая ногами чужие сумки, лежавшие прямо на полу, и пробираясь к своей, которую он оставил на лавке, вместе с другими. — Думаешь, не пойму: завалилось мое куриво, или его какая гнида своровала?
— Думаю, не поймешь, — пожал плечами я.
— Ну вот! — Он схватил свой видавший виды вещьмежок с ослабшими на горловине лямками.
Когда белобрысый потянул за него, из мешка посыпалась какая-то мелочевка: бритва, мыло. Вывалились бесформенные семейки в красных яблоках.
Белобрысый принялся матюкаясь и собирать все это добро обратно.
— Кто-то тут лазил! Я же вижу! Вон, все перекуевдили! — Зло прошипел он и снова выматерился.
Остальные упрямо ждали.
— Ну вот, нету тут ничего! — Обернувшись, развел руками белобрысый, — у меня три пачки сигарет было! Говорю ж, это толстый взял!
Мамаев испуганно расширил глаза и даже отступил на шаг, но между ним и выходом из каптерки тут же появился высокий дылда, один из дружков белобрысого. Рослый парень осадил щекастого, дав понять, что так просто он из кладовой не выйдет.