— Хант таким и был.
— Но Данн-то так не думал. Совсем наоборот.
— Что думал Данн, никакого значения не имеет. Я знала, что Хант представляет собой на самом деле. У меня было время его узнать.
Морган вскочил. Ему хотелось пнуть кофейный столик, поднять за ножки кровать и поставить торчком. Он схватил Кэти за плечо и повернул к себе.
— А потому ты внушила ему, что он и правда такой, каким его считала ты. Оставила его при мысли, что и Данн так считает. Убедила, что он хотел продаться, по и этого не сумел.
— Убери руку,— сказала Кэти, жестко глядя на него. Морган снял руку с ее плеча, по не отодвинулся.— Мне ни в чем не пришлось убеждать Ханта. Задолго до моего разговора с Данном Хант посреди ночи явился ко мне сюда, вот в эту самую комнату, и расхныкался. Он был пьян, но в полном сознании — разбудил меня и сказал: «Я решил это сделать, клянусь богом! Я хотел это сделать, хотел, но зеленоглазый сукин сын не дал мне возможности». Я сказала, чтобы он шел к себе и проспался, но он не слушал. Сел ко мне на кровать и все говорил, говорил. Одно и то же, одно и то же — он готов был дать Данну за этих девяносто восемь делегатов все, чего бы Данн ни потребовал. «Я отдал бы ему Большой Каньон,— вот что сказал мне Хант.— Я отдал бы ему тебя, детка, так мне были нужны эти голоса, но сукин сын даже возможности мне не предоставил. Он уже все решил». Хант так и уснул у меня в ногах поперек кровати и проспал до утра. Единственный раз после съезда мы с ним спали в одной кровати.
— Так,— сказал Морган.
Оказывается, до этой минуты он все-таки в глубине души верил, что Андерсон не поступился главным, что все это недоразумение и когда-нибудь истина будет восстановлена.
— А потому, когда Данн мне рассказал, как было дело, для меня это ничего не изменило. Я сама знала, что там произошло, и мнение Данна тут ни при чем.— Вся дрожа, она уперлась ему в грудь крепко сжатыми кулаками.— Я сумела бы. Я убедила бы Данна. Но Хант в самую решительную минуту сплоховал. Вот что на самом деле произошло. А если ты имел в виду, что я ему постоянно про это напоминала, что ж, это правда.
— Но не потому, что он предал себя,— сказал Морган ,— а потому, что он не оправдал твоих надежд.
— Когда-то ты спросил меня, Рич,— в ту ночь, что ты в первый раз был тут со мной,— ты спросил, мечтала ли я когда-нибудь о чем-то прекрасном, мне предначертанном?
— Чистое видение…
— И я ответила: «Да». Ну так вот, мою мечту погубил Хант. Я мечтала о том, чтобы добиться выдвижения его кандидатуры, сделать то, что все объявили невозможным. Взять верх над ними, над ними всеми.
И еще кое-что, подумал Морган. Ты сказала тогда еще кое-что: «В жизни нет ничего чистого».
— Что же ты собиралась сделать? — спросил он.— Если бы взяла верх?
Кэти положила ладони ему на плечи и уткнулась головой в его грудь.
— Об этом я не думала. Я просто хотела победить. А сердце у тебя стучит, словно паровой молот.
— Как всегда, когда ты рядом.
— Значит, ты все-таки не такой уж принципиальный и щепетильный.
А кому это по силам? — подумал Морган, по вслух сказал:
— Я просто старался вспомнить, разрешается ли журналисту спать с сенатором.
— По закону это не запрещается. Я справлялась.
— Даже если я не поеду разговаривать о тебе с твоим чертовым губернатором?
— Я же заранее знала, что ты не поедешь.
— Так зачем просила?
— Подумала, а вдруг сумею тебя уговорить. Просто подумала: а вдруг?
— Ну, а что если губернатор решит выставить на внеочередных выборах собственную кандидатуру?
— Прежде всего надо добиться назначения. Но хочешь, поспорим: если он назначит меня, то уже не пожелает выставлять свою кандидатуру.
— Особенно если его противником будешь ты,— сказал Морган.
— Я люблю тебя, между прочим, и потому,— сказала Кэти,— что ты потрудился узнать меня так хорошо.
Они услышали, как Адам с Бобби поднимаются по лестнице, и отошли друг от друга.
— Это же настоящий кораблестроитель,— сказал Адам с порога.
— Адам мне показал, как надо работать на токарном станке! — взволнованно сообщил Бобби.— Он на этом станке чудеса творит.
— Это Адам умеет,— сказал Морган.— Может, он даже подвезет меня в город.
Бобби стал уговаривать Адама остаться. Кэти, вдруг словно угаснув, устало простилась с ними. Бобби проводил их на крыльцо, сквозь зубы попрощался с Морганом, и они с Адамом пошли через лужайку к машине.
Было темно, в безлунном небе кое-где подмигивали звезды, ветерок, налетевший с луга, шелестел в ветвях деревьев. Морган вдыхал запах земли, живнолости, видел коров, пасшихся на выгоне. Он шел медленно, не торопясь вернуться в мир главного редактора, Энн, Хинмена, Блейки. Вдруг он вспомнил, что его прощанье с Андерсоном еще не завершено.