Инструкции Космоцентра что-нибудь предусматривают на подобный случай?
Предусматривают.
Виктор Сергеевич объявил через все громкоговорители в помещении астероида:
— Внимание! Аварийная ситуация номер один! Работы на станции прекратить. На связь никому не выходить. Ожидать дальнейших распоряжений.
(…И снова растерянно разинет рот Том Карр, и потихоньку перекрестится фру Энгстрем, и станет ее успокаивать донельзя перепуганный Сикорский. В который раз за последний год тревога на астероиде!)
Всю правую треть заслонила широкая заспанная физиономия и круглые плечи Глебова.
— Есть предложение, командир.
— Ну?
— Тряхнуть стариной. Я беру транспортный корабль и догоняю этого психа. Слава богу, опыта мне хватит.
Как просто, подумал Панин. Для кого-то Глебов — тюфяк, увалень; но ведь на самом-то деле ас, ветеран космонавтики, втайне тоскующий о полетах… как, впрочем, и сам Виктор Сергеевич. Кому же, как не Диме, и гоняться за взбесившимся «Вараном»?
«Не будь этого предложения, через полминуты я бы сам решил лететь. Н-да… и получил бы выговор от Марины… Глебову не устроит сцены, а мне вот…»
— А есть готовый транспортник?
— Обязательно. В главном порту, новозеландский «Зэт-9». Заправлен, проверен, завтра должен тащить руду на Землю. Ну, руду мы выкинем в два счета.
— Придется. («Паршивец этот Пол, теперь нам платить неустойку новозеландским фирмачам!») Вместо нее возьмешь в трюм добавочный бак.
— Понял, Витя.
— Ну, Димочка, благословляю. Держи связь.
…Быстро они справились. «Варан» еще не успел и на тысячу километров отойти от станции, как транспортеры вывалили руду из великана-грузовоза (пыль висела огромным облаком по всему «корыту» порта), краны внесли в трюм цистерну с горючим, машины рассчитали наилучший курс преследования. Глебов натаскивал скафандр на раздобревшее со времен космической практики, неповоротливое тело, путался в застежках. Ему помогали, сдерживая смех, два юнца наладчика.
Тут машины выдали — хорошим шрифтом на белом листе, как требовал Панин — полную сводку проанализированных данных по «Варану».
Связь была тщательно проверена, все сигналы доходили до космонавта. Логические схемы управляющих машин исправно делали свое дело. (Значит, путь ракеты исказили именно команды Пола… Взбесился он, что ли? Или захотел жить робинзоном где-нибудь на Марсе?) Поражало другое. Почему одновременно с «помрачнением» Муреша выключилась телекамера в кабине? Как будто специально с тем, чтобы затруднить наблюдение. И еще. В сводке черным по белому написано: когда Пол начал отклонять ракету от расчетного курса, машины сначала попытались привести его в чувство болевыми сигналами, а затем включили аварийную программу возвращения. Но «Варан» не пожелал разворачиваться к астероиду. Значит, команды не дошли до двигателя.
…Раньше бытовала пословица: и незаряженное ружье раз в году стреляет. Хорошо. Как бы вы отнеслись к незаряженному ружью, у которого вылетает из ствола пуля, взрывается сам ствол и одновременно отваливается приклад? А ну-ка, рассчитаем вероятность такого события…
Когда-то в результате непредвиденной аварии погиб героический экипаж первого «Салюта» — Добровольский, Волков, Пацаев. Коварная неисправность подстерегла их у самой Земли, когда лишь десятки минут отделяли космонавтов от крепких объятий друзей, от дома… А экипаж «Аполлона-13»! Ученые и техники предусмотрели 1600 наиболее вероятных отказов корабельных систем. Случился 1601-й вариант: взорвались кислородные баки…
С тех давних, хрестоматийных времен методы проверки ракет достигли виртуозности, безопасность обеспечивалась двукратно и десятикратно. Конструкторы говаривали, что скорее откажет домашняя кофеварка, чем даже самый новый, необкатанный корабль. Это было правдой. «Варан» столько дней прощупывали, простукивали, просвечивали рентгеном, тестировали с помощью автоматов советские и американские космослужбы, что даже выход из строя какой-нибудь откидной крышки от мусорного ящика казался неправдоподобным.
Может быть, что-то разладилось в связи с биоуправлением? Сомнительно. Искусственные «нервы» тысячекратно проверены на Земле, испытаны на радиоуправляемых моделях в космосе. Кроме того, линия перехода на автоматы аварийного возвращения соединена с биосистемой только через компьютер, а он исправен. Значит, не потому выстрелило ружье…
В левой трети экрана, там, где раньше виднелась кабина спарки, теперь ворочался на откинутом кресле Глебов. Транспортник был готов к взлету, машинные материалы по его маршруту заложены в бортовую память.
«Ну, Дима… — сказал Панин, поднимая руку так, словно хотел перекрестить начальника порта. Гусев ободряюще моргнул. Последовал обмен сухими уставными словами: «Ключ на старт», «Пуск»…
Это был «земной» корабль — громадный, как тысячелетняя секвойя, красновато-черный «Зэт-9» с новозеландской эмблемой, на которой красовалась, точно в насмешку, бескрылая птица киви. И поднимался он не так, как астероидные ракеты с прицепленным к боку патрончиком, а величественно, в туче пламени, заставив содрогнуться скалы вокруг «корыта».
Экран разделился начетверо. Бледный факел «Варана» был оттеснен кверху, под ним обрисовалась непреклонно мчащаяся сигара транспортника. С планшета курсографа был убран никому не нужный белый узор трассы несостоявшихся испытаний. Вместо него рос отрезок реального пути «Варана». И под углом к нему проклюнулся от нижнего края, точно росток, курс преследователя…
Скоро с лица Глебова сползли малиновые пятна, и веки перестали походить на мешки — окончилась перегрузка. По просьбе Дмитрия Витальевича, Марина сообщила ему последние данные медицинской телеметрии. Конечно, сведения далеко не полные, ведь очень важную информацию психофизиологи черпают из голоса обследуемого, а Пол молчал. Анализ последних телекадров как будто говорил о состоянии глубокого сна или обморока. Температурных датчиков на коже Муреша не было, но Марина установила, что воздух рядом с пилотом нагрет выше нормы. Поскольку на охлаждение жалоб не было, оставалось предположить, что у Пола жар. Поколдовав с расшифровкой биотоков Пола, поступивших на машины «Варана», приблизительно установили пульс пилота. Он оказался здорово учащенным, свыше ста тридцати. Все вместе было похоже на внезапное заболевание; последние команды, бросившие корабль куда-то «в Галактику», Пол, вероятно, отдал в припадке бреда…
Спустя несколько минут Глебов потерял из виду ракету Муреша, но, поскольку путь обоих кораблей строго соответствовал намеченному, на станции не сомневались, что «Зэт-9» в конце концов догонит «Варан».
Так и случилось. Одна из неподвижных звезд, которая только что вошла в поле зрения визира Глебова, — эта картинка передавалась на один из малых мониторов, расчерченный белой сеткой, — нарушая все правила небесной механики, сползла с места, пересекла один квадрат, другой… Сонной, нахохленной птицы как не бывало. Подтянутый, помолодевший, азартный Дмитрий Витальевич так и прирос к визиру; его руки управляли огромным транспортником почти вслепую.
— Как будто он? — немного погодя спросил для страховки Глебов, с этакой небрежной хрипотцой, не без желания покрасоваться.
— Он, он и есть, — миролюбиво подтвердил командир, одним глазом поглядывая на планшет. Трассы чуть-чуть разошлись, есть угловое смещение… Молодец Дима: сам заметил, выровнял. Ас…
Скоро звезда «Варана» стала увеличиваться, пока не засияла, мигая, как пламя электросварки. Пол так и не выключал двигатель, явно собираясь разогнаться до максимума. Ослепленный Глебов опустил на визир дымчато-лиловый фильтр.
— Витя, — спросил Глебов, — можно, я дам добавочный импульс?
Добавочный импульс — прыжок транспортника в направлении беглеца — мог иметь два исхода. Либо Дмитрий Витальевич сумеет путем весьма сложных маневров, несмотря на ускорение, состыковать корабли, либо, как камень из пращи, пролетит мимо «Варана», и тогда пиши пропало: на скорости чуть не в тридцать километров в секунду даже резервного горючего не хватит, чтобы выполнить разворот и опять догнать Пола…