Экран разделился начетверо. Бледный факел "Варана" был оттеснен кверху, под ним обрисовалась непреклонно мчащаяся сигара транспортника. С планшета курсографа был убран никому не нужный белый узор трассы несостоявшихся испытаний. Вместо него рос отрезок реального пути "Варана". И под углом к нему проклюнулся от нижнего края, точно росток, курс преследователя...
Скоро с лица Глебова сползли малиновые пятна, и веки перестали походить на мешки - окончилась перегрузка. По просьбе Дмитрия Витальевича, Марина сообщила ему последние данные медицинской телеметрии. Конечно, сведения далеко не полные, ведь очень важную информацию психофизиологи черпают из голоса обследуемого, а Пол молчал. Анализ последних телекадров как будто говорил о состоянии глубокого сна или обморока. Температурных датчиков на коже Муреша не было, но Марина установила, что воздух рядом с пилотом нагрет выше нормы. Поскольку на охлаждение жалоб не было, оставалось предположить, что у Пола жар. Поколдовав с расшифровкой биотоков Пола, поступивших на машины "Варана", приблизительно установили пульс пилота. Он оказался здорово учащенным, свыше ста тридцати. Все вместе было похоже на внезапное заболевание; последние команды, бросившие корабль куда-то "в Галактику", Пол, вероятно, отдал в припадке бреда...
Спустя несколько минут Глебов потерял из виду ракету Муреша, но, поскольку путь обоих кораблей строго соответствовал намеченному, на станции не сомневались, что "Зэт-9" в конце концов догонит "Варан".
Так и случилось. Одна из неподвижных звезд, которая только что вошла в поле зрения визира Глебова, - эта картинка передавалась на один из малых мониторов, расчерченный белой сеткой, - нарушая все правила небесной механики, сползла с места, пересекла один квадрат, другой... Сонной, нахохленной птицы как не бывало. Подтянутый, помолодевший, азартный Дмитрий Витальевич так и прирос к визиру; его руки управляли огромным транспортником почти вслепую.
- Как будто он? - немного погодя спросил для страховки Глебов, с этакой небрежной хрипотцой, не без желания покрасоваться.
- Он, он и есть, - миролюбиво подтвердил командир, одним глазом поглядывая на планшет. Трассы чуть-чуть разошлись, есть угловое смещение... Молодец Дима: сам заметил, выровнял. Ас...
Скоро звезда "Варана" стала увеличиваться, пока не засияла, мигая, как пламя электросварки. Пол так и не выключал двигатель, явно собираясь разогнаться до максимума. Ослепленный Глебов опустил на визир дымчато-лиловый фильтр.
- Витя, - спросил Глебов, - можно, я дам добавочный импульс?
Добавочный импульс - прыжок транспортника в направлении беглеца - мог иметь два исхода. Либо Дмитрий Витальевич сумеет путем весьма сложных маневров, несмотря на ускорение, состыковать корабли, либо, как камень из пращи, пролетит мимо "Варана", и тогда пиши пропало: на скорости чуть не в тридцать километров в секунду даже резервного горючего не хватит, чтобы выполнить разворот и опять догнать Пола...
Панин верил в опыт и мастерство старого пилота, но все же попросил Марину провести анализ состояния Глебова и дать прогноз его самочувствия в ближайшие часы. Изображение Дмитрия Витальевича на экране, "рисунок" голоса, данные об условиях в кабине "Зэт-9" - все это было брошено в медицинский компьютер.
Тем временем баллистики сообщили свой вывод: удачный импульс должен приблизить стыковку более чем на час. Если с Мурешем действительно не все в порядке, за час может случиться многое. Опять-таки, зная сноровку Глебова, баллистики стояли за прыжок.
Когда, со своей стороны, дала хороший прогноз Стрижова, - Глебов чувствовал себя как нельзя лучше, дух погони мобилизовал его, - Виктор Сергеевич разрешил передать расчеты на "Зэт-9". По сути, это было благословение. Пилот кивнул, не отворачиваясь от визира: "Спасибо, Витя, я не сомневался..."
Массивная сигара выстрелила длинной струей слепящего пламени. Прыжок!
Почти не утомляясь, они наблюдали, как ювелирно тормозит Глебов, как он маневрирует и приближает громаду транспортника к маленькому "Варану". Только иногда Панин сухо и коротко бросал в микрофон: "Дима, сдерживай!" или "Пора стабилизировать".
Подойдя почти вплотную, пилот обнаружил, что сбежавший корабль вращается как волчок и оживленно "рыскает" носом. Это был "грязный" полет, Муреш явно потерял контроль над "Вараном". Не задумываясь, Глебов прилепил к его бортам пару магнитных радиоуправляемых торпед с маленькими двигателями. Точно две искры мелькнули во тьме, и "Варан" стабилизирован. Когда визит Дмитрия Витальевича показал почти вплотную борт "Варана", по командному пункту пронесся дружный говор. Незаряженное ружье продолжало стрелять и рассыпаться на части. На ракете Муреша было искалечено стыковочное устройство. Один из его "лепестков", предназначенных для захвата чужого шлюзового выхода, мучительно вывернулся наружу.
...Единственное, что на астероиде знали достоверно и что, конечно же, было сообщено Глебову, это то, что Пол Муреш жив. Датчики показывали расход кислорода в кабине. Больной ли, здоровый ли, с помраченным или ясным сознанием - Пол дышал...
- Что предпримем, командир? - нетерпеливо, очевидно уже не в первый раз, спрашивал преследователь. Слева, удивленно подняв брови, смотрела на Панина Марина. Разом выведенный из раздумья, Виктор Сергеевич провел рукой по усталым глазам и поспешно ответил:
- Стыковка, по-видимому, исключается...
- Само собой.
- Может быть, взять на буксир?
- Трудный номер, Витя, он же в активном полете... И потом, как я буду столько часов волочить его до станции, не зная, что с Полом, не нужна ли ему помощь? А может, он уже там...
- Ладно, ладно, понял. Иди рядышком. Будем думать вместе.
Дмитрий Витальевич тяжело вздохнул и захлопал веками. Он стал похож на сову - сердитую, потревоженную в солнечный день неугомонными лесными птицами. Командир внезапно понял, что скажет Глебов в следующее мгновение.
- Слышишь, Витя... Я, в общем-то, все уже давно обдумал. Поверишь ты мне или не поверишь - это твое дело. Но я ожидал какого-нибудь подвоха со стыковкой... Надо выйти наружу и влезть в "Варан" через спасательный люк. И чем скорее, тем лучше.
- Ну, как же ты это так, сразу... - сердясь на себя за растерянность, бестолково забормотал Панин. - Давай все-таки посоветуемся...