...Они были профессионалами одной школы, одного уровня, Глебов и Панин. И на все возражения, которые сумел бы привести один из них, другой нашел бы точные и быстрые ответы. В предложении Дмитрия Витальевича было много "за". Если пилот выйдет из транспортника, через каких-нибудь двадцать минут Полу будет оказана первая помощь. Глебов сможет связаться с Мариной, с медицинскими компьютерами астероида, а если надо, то и Земли. Однако присутствовали и очень серьезные "против".
Глебову - рыхлому, обрюзгшему от сидячей жизни, ослабевшему от полуневесомости, придется порхать в безвоздушье между кораблями. Чудовищный риск. Потеряй он хоть на секунду фал, и вместо одного погибшего будет двое. Кислорода в наплечных баллонах надолго не хватит, даже весь ракетный флот планеты не успеет подобрать улетевшего спасателя... Да и в случае удачного перехода сколько еще придется повозиться, вспарывая спасательный люк!
...Боже мой, спасательный люк!
Представим себе, что "Варан" и его пилот действительно стали жертвами диверсии. Безликий неизвестный на астероиде постарался навредить как можно больше, у него были широкие возможности: Полу Мурешу привита какая-то странная болезнь, телеметрия отключается посреди полета, системы аварийного возвращения вырублены из корабельной сети, в стыковочном "цветке" будто динамитная шашка взорвалась. Зачем же предполагать, что разрушитель остановится на этом? Просчитав все варианты спасения Пола, диверсант придет к выводу, что одна из отважных космических душ решится на самоличное вскрытие шлюза "Варана". И милейшим образом установит в этом люке мину.
...Все это совершенно необходимо и оправданно: подсчет "за" и "против", забота о Поле, забота о Глебове... Но ведь минуты-то идут. Оба корабля, дружной парой сверлящие пространство, нещадно жгут топливо, и скорость их уже приближается к сорока километрам в секунду.
- Виктор Сергеевич, - особенным, почти бесцветным, даже ленивым, но почему-то вызывающим дрожь тоном сказала Марина. - Виктор! (Впервые без отчества!) А как бы вы поступили... на его месте?
- Запрещенный прием, Марина. Ты же знаешь, как бы я поступил.
- Тогда не держите Глебова, командир.
...Он мог бы сейчас связаться с Космоцентром, с "нашим министром", снять с себя ответственность, заручиться распоряжением вышестоящих... Больше того, от Панина наверняка и ждали запроса. Хотя формально командир имел право решать самостоятельно все вопросы, связанные с астероидом и пришвартованными к нему кораблями, руководство ничего не имело бы против такой осторожности. Но где-то в глубине подсознания тот же Геннадий Павлович затаит очажок презрения к Панину. Сам летал, сам командовал... Да и товарищи по станции, и Марина...
Мысль о том, что Марина разуверится в его мужестве, воле и умении поставить на своем, заставила Панина проговорить в микрофон - пожалуй, торопливее, чем нужно:
- Делай, как знаешь, Дима... Только осторожнее, ради всего святого, как можно осторожнее!
...Вот сейчас т о т, темный, превратившийся в воображении Виктора Сергеевича чуть ли не в демона, нажмет кнопку карманного передатчика, и "Варан" разлетится во все стороны огнем, как карнавальная хлопушка с конфетти...
Нет. Пока что на главном экране все спокойно. Исчезло деление начетверо; в средней трети мирно висят почти вплотную друг к другу Давид и Голиаф.
Затем экран распался сразу на пять долей. Это значило, что Глебов выбросил микротелекамеры с магнитными "присосками"; они прилипли к обоим кораблям, и каждая показывала люк на боку другой ракеты.
Но первым из транспортника "выпорхнул" отнюдь не человек. Все-таки многое предусмотрел запасливый ветеран. Возможно, и то, о чем недавно подумал Панин... К "Варану" плыл, растопырив крылья антенн и солнечных батарей, мигая крошечным движком, рабочий автомат, в просторечии "жучок" или "божья коровка". За ним тянулся страховочный фал.
В следующие минуты "жучок", проявив недюжинную ловкость и смекалку ("думать" автомату помогала корабельная машина), смонтировал переносное рабочее место для своего хозяина. Дело было в том, что спасательный люк "Варана", как и любого серийного корабля, предназначался для наземных условий на случай, если космонавту придется оказывать помощь после неудачной посадки. Конечно, скафандр позволял Дмитрию Витальевичу войти в ракету Пола, просто открыв заслонку, но кто знает, в каком состоянии сам Муреш, не повредит ли ему разгерметизация? Потому приходилось собирать внешний переходной шлюз - этакую гармошку, прикрытую на концах герметическими люками.
Действуя многочисленными гибкими захватами, автомат с проворством фокусника расставил вокруг люка опорные штанги, соединил их кольцо леером, разложил на крышке необходимый набор инструментов и даже - чем черт не шутит - аварийный запас кислорода, аптечку и ящик с водой и пищей. Все это держалось магнитным притяжением.
Несмотря на нервозность обстановки, на астероиде и в космоцентрах мало кто смог удержаться от улыбки, слыша, как Глебов беседует с "жучком". Космический волк проявил неожиданную склонность одушевлять механизм. Уже высунувшись из своего люка, торча наподобие снежной бабы над круглым боком транспортника, Дмитрий Витальевич сердитым шепотом подгонял "божью коровку", а когда та просигналила писком готовность, ласково сказал: "Ну, молодец, умница, жди меня".
Автомат послушно спрятал щупальца и блестящим мотыльком застыл рядом с изящной оградой люка. Тогда Глебов несколькими точными бросками перебрался по фалу на "Варан", повозился, недолго - и вот уже вздувается над ракетой, растягивает секции гармошка шлюза.
Работа была, право же, красивая. Несмотря на кинематографическую замедленность движений, а может быть, и благодаря ей, плавные жесты Глебова казались прямо-таки балетными. Скафандр скрадывал мешковатость; Дмитрий Витальевич выглядел по-звериному сильным и пластичным. Панин невольно подумал о том, какой сенсационной станет эта видеопленка. Ее, конечно же, будут нещадно крутить по телевидению на всей Земле. Два гигантских корпуса ракет; на одном видна нарисованная яркими красками ящерица, на другом - геральдическая киви. Между боками великанов протянута хлипкая, ненадежная с виду ниточка, и около нее копошится ловкий карлик, время от времени пуская веселые колючие вспышки елочным шариком шлема. А подо всем этим, далеко внизу - необъятная, синяя с белым, туманная, сияющая равнина планеты.