Ситуация осложнялась тем, что сам Цыганков в это время находился в 30 км от поля боя в Утте. Здесь он по заданию Губаревича обустраивал оборонительные сооружения. Услышав канонаду, Цыганков попытался проехать к Яшкулю, но по дороге его машина приехала в зону обстрела, и командиру полка пришлось повернуть назад. Руководство обороной Яшкуля взял заместитель Цыганкова майор Голохвостов.
К 15.00 одна из рот 1-го мбат вклинилась в советскую оборону на участке обороны 8-й и 9-й рот, но была выбита жесткой контратакой. В дело пошли ручные гранаты.[53] При этом еще один батальон немцев, поддержанный пятью танками и двумя БТР, появился на северо-востоке, по дороге на Олинг. Халдин предложил с помощью самолета сбросить капсулу в отряд Алябьева, чтобы тот своей усиленной моторизованной ротой нанес удар немцам с юга, от Улан-Хееч, но выяснилось, что самолетов нет. Один из них разбился в ходе разведки, а другой был отправлен на ремонт в Астрахань.[54]
После некоторого затишья капитан Торлей решил предпринять вторую попытку взять Яшкуль. Его поддерживали батареи артиллерийского полка Хаммона. Кроме того, из РевДольгана подтягивались резервы — еще 100 автомашин с пехотой и 15 танков.[55] Немецкие мобильные группы вышли в степь южнее и севернее пункта. Бой продолжался до вечера и стих к 17.00. Гвардии лейтенант Ворон из 84-го гвап отчитался об уничтожении двух танков. Потери немцев в живой силе оперотдел дивизии оценил в 200 человек убитыми и 600 раненными.[56] Полк потерял убитыми 23 человека.[57] Был также подбит наш танк, который не удалось отбуксировать, и поэтому пришлось взорвать. Ввиду возникновения угрозы обхода поселка с тыла, в 17.30 Герасименко лично разрешил подразделениям 107-го гвсп отступить на поселок Утта с наступлением темноты. Положение было критическим — в 6 км западнее Яшкуля на астраханскую дорогу вышли четыре танка, прикрываемые мотоциклистами и автоматчиками. Небо заволоклось дымом, а над Яшкулем полыхали языки пламени. «Половина села горит, телефонно-телеграфная связь с Овчинниковым нарушена, есть только связь по радио. Немцы идут на Яшкуль под прикрытием дымовой завесы», — сообщал Оленин.[58]
В 20.00 связь с яшкульским гарнизоном была окончательно потеряна, так как немецкие радиотехники включили на советской волне мощные глушилки. Однако опытный майор Голохвастов смог вывести почти две тысячи человек на виду у немцев мимо кургана Ацха-Хартолга.[59]
Особую ценность для немцев-победителей имели расположенные здесь колодцы. 11 октября Торлей был награжден дубовыми листьями к уже имевшемуся у него Рыцарскому кресту. Колодцы прозвали в его честь «колодцами Торлея». Дубовыми листьями просто так в вермахте не награждали, так что высокая оценка немецким командованием своего офицера одновременно является и высокой оценкой противником упорства и решительности батальонов 107-го гвсп.
По прибытию подкреплений немцы озаботились флангами. 10-я рота 60-го мп заняла Чилгир в 35 км северо-восточнее Улан-Эрге. Связь со штабом 60-го мп осуществлялось по сохранившейся телефонной линии Элиста-Сталинград, которую использовали и советские связисты, применяя коды.
В воздухе работали Ил-2. По итогам дня пилоты сообщили, что уничтожили до 200 солдат и офицеров, 6 танков, 3 бронемашины, 20 мотоциклов.
Губаревич сообщил, что против его полка действует 18 танков, 3-4 артбатареи и до 200 грузовиков мотопехоты. Начштаба 34-й гвсд гвардии майор Лехман вообще считал, что помимо 60-го мп, против 107-го гвсп действует «другой полк этой же немецкой дивизии». В штабе армии в далекой Астрахани порадовались прорыву 107-го гвсп, но подвергли откровенному сомнению информацию Губаревича и подчиненных ему офицеров. Герасименко был убежден, что 60-й мп ушел на север к Сталинграду, а Яшкуль штурмовал 667-й пп, и вовсю костерил Губаревича за фантастические, по его мнению, доклады. «Перед Вами не было 200 автомашин, преувеличивать не стоит», — телеграфировал командиру гвардейцев начальник штаба армии Еременко. Однако к Цыганкову на всякий случай срочно направили 20 грузовиков с горючим.[60]
28 августа весь 107-й гвсп сосредоточился в Утте. В 14.00 западнее села появились немцы. Передовые дозоры боевой группы Ларохе открыли стрельбу по советским позициям, разведывая место расположения советских огневых точек. В 16.00 показалась немецкая артиллерия, незамедлительно открывшая огонь по точкам, указанным батальонной разведкой. 14 автомашин десантировали две роты восточнее Утты, перехватив дорогу на Хулхуту.[61] В 17.30 немецкие мотопехотинцы поднялись в атаку, но были вынуждены залечь и отойти под огнем гвардейцев. Торлей попросил артиллеристов повторить налет. В результате Цыганкову пришлось сменить командный пункт, так как снаряды начали рваться от него в подозрительной близости. Немцы вновь атаковали. Бой шел до 20.30, пока совсем не стемнело. Губаревич пришел к выводу, что Цыганков сделал все от него зависящее и согласовал отход.
Погибло 15 бойцов, получили ранения около 50.[62] В журнале боевых действий 165-го мотоциклетного батальона 60-го мп содержится такая запись: «В Утте 15 саманных хижин, 2 колодца, и больше — ничего»[63]. Гвардейский полк ушел на восток совершенно свободно. Немецкий десант предпочел освободить дорогу, отойдя в степь и издалека постреливая из минометов. Герасименко заявил Губаревичу, что он считает решение оставить Утту совершенно неверным, и впредь требует согласовывать подобные приказы с ним. Губаревич в ответ предложил выдвинуть хотя бы батальон из Красного Худука в помощь Цыганкову.[64]
Зато дальше немцев ожидали проблемы. 30 августа по итогам дальней разведки в журнале боевых действий 165-го мотоциклетного батальона появилась новая запись: «много оборонительных сооружений по дороге Утта — Астрахань. В 45 км западнее Астрахани — противотанковый ров. По показаниям пленных, в Астрахани сильная оборона. Настроение плохое. Движение транспорта…»[65]
Тем временем подоспели бензовозы. 60-й мп заправился топливом и вышел в направление Хулхуты, где Цыганков занял оборонительные рубежи. 1-й батальон Кудиянова с двумя ПТО засел на буграх северо-западнее Хулхуты, имея на левом фланге элистинскую дорогу. 2-й батальон Иванова с присоединившейся группой Алябьева разместился на высотах южнее Хулхуты, фронтом на юг, а 6-я рота 2-го батальона на бугре в 1.5 км западнее Хулхуты. Уставший 3-й батальон Овчинникова был отведен в тыл. Он занял холмы восточнее села, фронтом на северо-восток. Полковая артиллерия в составе батареи орудий и батареи 120-мм минометов была выдвинута к опорному пункту восточнее Хулхуты. Южнее, у Улан-Туга, стоял усиленный взвод Геращенко.
29 августа шестерка Ил-2 навестила Яшкуль. Пилоты пришли к выводу, что в поселке находится не менее 100 немецких автомашин, еще 50 они насчитали в Олинге. Два звена начали снижение на цель. На землю обрушились 6 ФАБ-100, 6 ФАБ-50, 43 РС, 1510 снарядов и 3700 патронов. В результате бомбежки был уничтожен бензовоз, а в Яшкуле возникло три очага пожара. По оценкам командира эскадрильи, было повреждено до 30 автомашин. Два самолета совершили вынужденную посадку. Один с повреждениями приземлился в Хулхуте, а другой с пробитым бензобаком сел у фермы № 3 совхоза Улан-Хеечи.[66]
30 августа к 12.00 силы 60-го мп сосредоточились в 5 км западнее Хулхуты. Их поддерживало до 50 танков, то есть весь 116-й тбат капитана Теббеса.[67] Цыганков сообщал, что видит перед собой до 300 немецких грузовиков.[68] Он, офицер-гвардеец, был поражен маневренности немцев и абсолютно четко описал тактику, примененную командиром 60-го мп полковником Вялем: