— Будь умницей, — советует ему Беатрис, — и я возьму тебя с собой в уборную, когда взлетим. И сделаю тебя так, как тебе нравится.
Фаустман в ужасе смотрит на нее. От одной мысли о сексе с нею сейчас его прошибает пот, он начинает ловить ртом воздух. На грузовом складе Ла–Гуардии таможенный агент сует руку в один из контейнеров.
— Не бери в голову, — говорит Беатрис. — Как только взлетим, я дам тебе кое–что, и ты сразу уснешь.
Фаустман закрывает глаза, молится, чтобы эти две недели оказались дурным сном, и он проснется и окажется по колено в воде, на отмели. Будет бродить там один, как та цапля с негнущейся шеей. Но вместо этого таможенный агент в Ла–Гуардии извлекает первый из нескольких непромокаемых пакетов.
— Пойдем, Джек–Лисолов, — говорит ему Беатрис. — Объявили посадку.
Ошеломленный Фаустман послушно следует за ней к выходу, наружу, где на полосе их ждет самолет авиакомпании «Дельта». Обрушивается удушливая жара, грозя лишить его и той чуточки воздуха, что удалось набрать в легкие. Серная вонь плавящегося на солнце асфальта и авиационного топлива бьет ему в ноздри, жалит глаза. Спотыкаясь, он шарит вокруг, пытаясь на что–нибудь опереться, чувствует, как Беатрис берет его за руку. Только касается его не прохладными кончиками пальцев — ногтями. И они вонзаются в его плоть, точно птичьи когти, причиняя боль, заставляя держаться прямо, не падать, они подталкивают его навстречу палящему свету его будущего.