На завтрак – перловка и чай. И то и другое – без ничего. Вышли на маршрут в 10.53. В 13.03 стали на обед, хотя прошли всего ничего. И на обед было ничего – та же перловка. Выгнал народ на маршрут в 17.11: (зачеркнуто) тунеядцы крепко (зачеркнуто) спали, а потом еще крепче ругались. Через 98 минут стали канючить по поводу стоянки. Решил с (зачеркнуто) не связываться и дал команду разбивать лагерь. До нормы не добрали 18,5 км. На ужин – перловка с ничем. До каких пор (зачеркнуто)!.
Из дневника Завхоза:
17 июля 1982 г.
Стоянка километрах в десяти перед Жабками.
Пасмурно. Поляна маленькая и сырая. Жиденький соснячок. Проснулся первым часов в шесть и до подъема собирал топливо. Адмирала будили всем гуртом. Его превосходительство изволили явить свой лик народу лишь около восьми и тут же осведомились, что будет на завтрак. Выдал Коку половину всего запаса перловки. На маршрут вышли около десяти и махали веслами без перерыва до часу, да так, что прибрежные села мелькали, как частокол. Адмирал велел на села не смотреть и нагонять упущенное. На обед выдал Коку остатки перловки. Кок пытался натравить на меня несознательную и темную массу. Пренебрег. После обеда подремали около часа и снова принялись месить воду. Шли часов до восьми. На ужин выдал Коку перловку и ушел в плавни слушать лягушек. Кок (зачеркнуто) дурно воспитан. А в перловке очень много аминокислот. Да и остальные не лучше, потому что в перловке очень много витамина В, а они не понимают, как он им (зачеркнуто) необходим.
Из дневника Кока:
17 июля 1982 г.
Стоянка где-то за Жабками. Моросит. Поляна вся в лужах. Леса нет. Лозняк. Встал рано и насобирал топлива. Вообще-то дело не мое, но надоел (зачеркнуто) скулеж Кострового. Приготовил завтрак и прокричал побудку. Вылезли из палаток сразу. Публике было предложено: лосось в томате, гречка с тушенкой и кофе по-венски. Поели и сразу забрались в лодки. До обеда работали, как галерники. Отмахали, наверное, полкарты. На обед борщ, жареная рыба и суфле из ягод. После обеда не отдыхали и перли до глубокой ночи. На ужин – шашлык с подливой. На просьбу чем-нибудь скрасить шашлык Завхоз злобно оскалил желтые клыки.
Из дневника Кострового:
17 июля 1982 г.
Где стоим – не усек, но болото роскошное. Сильный дождь. Леса нет. Кустарника нет. Вообще ничего нет. Встал ночью и собирал плавник. Костер разжег с одной спички и на великом энтузиазме. Старался зря, потому что на завтрак была голая перловка.
На обед стали тоже в болоте. Костер раскочегарился на камыше. Снова перловка. После обеда шли до вечера, а потом весь вечер до ночи. И, кажется, еще и ночью тоже. Стоянку Адмирал выбрал на дне какого-то озера. К счастью, мелкого. Костер разводил на сфагновом мхе. И снова старался ради перловки. Завхоз... (далее хотя и не зачеркнуто, но ввиду частного интереса опускается).
Хорошее деле походный дневник!
Дневником, однако, не исчерпываются документы похода. Есть еще фотографии, вернее, слайды, ибо только экран может хотя бы в какой-то степени передать многоцветье виденных наяву пейзажей.
Фотографировать хотят все. Умеют немногие. Из этих немногих Адмирал выбирает одного. Мера разумная, иначе весь личный состав экспедиции вместо того, чтобы заниматься общественно полезной греблей, все светлое время и добрую часть сумерек будет рассматривать окружающую среду через видоискатели фотоаппаратуры. Известен случай, когда Адмирал сам оказался фанатиком пейзажной фотографии и поэтому не смог проявить необходимой твердости во введении моратория на фотодеятельность. Опомнились неделю спустя, когда выяснилось, что группа проплыла семь километров, истратив за это время столько же километров пленки всех видов.
Фотограф не только должен разбираться в выдержках и диафрагмах, не только обязан прицельно выбирать пейзажи, но должен еще быть хорошим психологом. Хороший Фотограф не станет докучать экипажу просьбами о позировании. То есть он не прочь, чтобы адмиральская байдарка замерла эдак секунд на пятьдесят перед входом в пролет моста, куда с мрачным ревом несется вода. Эх, и кадр бы вышел! Но у Фотографа (хорошего фотографа!) хватает здравого смысла не тревожить начальство подобной просьбой.
Поэтому хороший Фотограф работает неназойливо. Подкравшись неслышно, он снимает отличный кадр и лишь затем обращает на себя внимание победным трубным ржанием. Запечатленные мгновения (Юнга, гипнотизирующий преисполненным невыразимой тоски взором котел с поспевающей кашей; Завхоз, которого собирается линчевать несознательная часть группы; Костровой на коленях перед костром с выразительно поднятой к небу той частью его кострового тела, которой надлежит быть при этом поднятой, и т.п.) на просмотрах пользуются неизменным успехом.