Когда «Баунти» наутро бросил якорь в тихой лагуне за кольцевым рифом, казалось, островитяне поняли, что с чужеземцами в форменной одежде шутки плохи; во всяком случае весь день они держались на почтительном расстоянии. Затем они ночью посовещались и, судя по всему, решили наладить мирные отношения, ибо на следующий день на корабль явился почтенный старец с банановым стеблем, который у полинезийцев соответствовал белому флагу наших парламентеров. Если не считать, что дед насмерть перепугался, увидев судовых собак, коз и свиней, переговоры прошли без происшествий, и он возвратился на берег, по-видимому, довольный подарками мятежников и туманными разъяснениями на ломаном таитянском языке. Немного погодя от берега отошла другая лодка, и, когда она приблизилась, англичане с восторгом увидели в ней восемнадцать женщин — «все они были юные и прекрасные, с длинными волнистыми волосами до пояса». Весело и непринужденно женщины поднялись на борт, совсем как таитянские нимфы, и нетерпеливо ожидавшие англичане приняли их, как выражается с завидным тактом летописец Моррисон, «очень любезно».
К счастью, мятежники увлеклись не настолько, чтобы не заметить еще один отряд, который вскоре отчалил от острова. Чем ближе подходили новые гости, тем меньше они нравились мятежникам: около пятидесяти лодок доставили могучих атлетов, которые, как ни старались, не сумели скрыть от глаз англичан копья в пращи. Крисчен тотчас догадался, что принятый с таким почетом «вестник мира» был просто-напросто шпионом, а девушек прислали, чтобы отвлечь внимание моряков от военной операции. Он мигом спровадил прелестных птичек и расставил вооруженных людей вдоль фальшборта. Видя, что их военная хитрость разгадана островитяне перерезали якорный канат и начали атаку. Итак, форма не помогла — оставалось только показать этим невежественным островитянам, что такое пушка, и Милз по приказу Крисчена выстрелил картечью по флотилии. Лодки бросились врассыпную, оставляя кровавый след на воде, но англичане, твердо решив раз навсегда проучить как следует островитян, безжалостно преследовали врага и меткими мушкетными залпами убили еще несколько человек. После бухту, где произошло это сражение, метко назвали Кровавой.
Трудно было придумать худшее начало для предприятия, с которым мятежники связывали столько надежд. Но в Южных морях первая встреча европейских моряков с местными жителями нередко оборачивалась кровавой трагедией, что не мешало им потом ладить между собой. Даже на гостеприимном Таити первооткрыватель острова Валлис подвергся нападению и был вынужден открыть огонь. Как правило, островитяне быстро забывали все недоразумения и сразу после сокрушительного поражения становились верными друзьями чужеземцев. Зная историю исследования Южных морей, Крисчен, понятно, вправе был надеяться, что ему удастся найти общий язык с местными жителями. А так как те, по всем признакам, ушли в горы, он последующие два дня всячески подчеркивал свои мирные намерения: совершал длительные прогулки по берегу, оставляя во всех хижинах гвозди, инструмент, стеклянные бусы и прочие искупительные дары.
Естественно, эта дипломатическая миссия позволила Крисчену заодно лучше узнать остров, и чем больше он ходил, тем больше ему здесь нравилось. Горы не превышали нескольких сот метров, вокруг них простирались широкие равнины. Судя по многочисленным полям и огородам, земля была очень щедрой. Тут и там к морю стремились кристально чистые ручьи, так что воды было вдоволь. Особенно устраивало Крисчена то, что остров маленький и уединенный, а якорная стоянка одна — плохо защищенная Кровавая бухта; вряд ли какое-нибудь судно станет сюда заходить. Достаточно снять с «Баунти» все, что снимается, корпус сжечь — и никто не найдет их укрытия.
Одно только смущало Крисчена: он не видел домашних животных. Очевидно, их вообще не было на Тупуаи. Недаром же мнимый миротворец так испугался коз и свиней. И Крисчен предложил, прежде чем обосновываться на острове, сходить на Таити и взять там скот. Остальные мятежники тоже не стремились стать вегетарианцами; да, кроме того, нашлась еще одна веская причина для похода на Таити: их беспокоило, как бы женщины Тупуаи не оказались менее ласковыми, чем милые таитянки. Многие говорили напрямик, что в конечном счете куда важнее раздобыть женщин, чем свиней и коз. Крисчен сам сильно привязался к одной прелестной таитянке, его не пришлось долго уговаривать, и под общее ликование было решено сделать рейд на Таити и в избытке запастись там всем необходимым.