Решение по многим причинам было рискованным. Во-первых, друзья на Таити легко могли заподозрить неладное, увидев, что на «Баунти» осталась лишь половина команды. Чего доброго, кто-нибудь из тамошних приятелей Блая проведает истину и попытается завладеть кораблем, а их взять в плен… Во-вторых, следовало ожидать, что лоялисты не преминут воспользоваться случаем, чтобы бежать. Наконец, кто-нибудь из команды мог — намеренно или нечаянно — проговориться, что они задумали жить на Тупуаи, а болтливые таитяне вряд ли сумеют сохранить тайну, когда на Таити снова придут английские суда.
Против всех ожиданий визит на Таити прошел гладко. G июня «Баунти» бросил якорь в бухте Матаваи, и, когда вождь Поино и его подданные, сияя от радости, поднялись на борт с приветственными дарами, Крисчен невозмутимо преподнес им лихую басню. Дескать, покинув Таити, они вскоре повстречали капитана Кука, и тот вдруг решил забрать с собой в Англию Блая с частью команды, а также саженцы хлебного дерева. Крисчену же он велел возвращаться на Таити и закупить там скот и растения для новой английской колонии Аитутаки… в Австралии!
Таитяне проглотили весь этот вздор, — если только они вообще поняли что-нибудь из «таитянской» речи Крисчена. Что до лоялистов (о мятежниках мы уж не говорим), то им Крисчен пригрозил плетками и расстрелом, если они попытаются сбежать или раскрыть истину островитянам. Как ни удивительно, все кротко подчинились — лишнее свидетельство, во-первых, их трусости, во-вторых, симпатии к Крисчену.
За неделю Крисчен скупил ни много, ни мало четыреста шестьдесят свиней, пятьдесят коз, привезенных Блаем быка и корову, множество кур да по паре кошек и собак. Но вот возлюбленные англичан, за исключением Мауатуи Крисчена и еще нескольких верных душ, вовсе не желали плыть на Тупуаи, зато очень настойчиво уговаривали своих кавалеров остаться на Таити. Правда, когда корабль снялся с якоря, соотношение мужчин и женщин на нем несколько улучшилось, так как обнаружилось несколько «зайцев» женского пола. Гораздо меньше обрадовались мятежники «зайцам» мужского пола, среди которых был Хитихити. В итоге, когда «Баунти» снова вошел в Кровавую бухту, на борту помимо англичан было девять мужчин, восемь юношей, десять женщин и одна девушка; никак нельзя сказать, чтобы столь важный женский вопрос был решен удовлетворительно. Бык в пути околел, но корова и прочие домашние животные чувствовали себя превосходно, так что совсем неудачной экспедицию все-таки нельзя назвать.
Неприязнь мятежников к «зайцам»-мужчинам быстро сменилась глубокой благодарностью, ибо те сумели убедить местных жителей, что англичане прибыли с мирными намерениями, и в дальнейшем охотно служили переводчиками и посредниками. Вождь Таматоа, управлявший западной половиной острова (где стоял корабль), решил даже побрататься с Крисченом; этот полезный акт дружбы незамедлительно состоялся и прошел очень торжественно. Итак, благодаря счастливой случайности положение в корне переменилось и будущее маленькой колонии представлялось всем светлым и заманчивым.
Таматоа предложил поселенцам обширный участок по соседству с Кровавой бухтой. Почему-то это не устраивало Крисчена, он облюбовал себе северо-восточный уголок острова. По чести говоря, лучшая земля на Тупуаи принадлежала Таматоа, и Крисчен только выиграл бы, если бы остался на красивом, плодородном, хорошо орошаемом южном берегу. Мятежники, как всегда, поддержали своего предводителя, зато Таматоа решительно воспротивился, и его легко понять: ведь облюбованный Крисченом участок находился во владениях его соседа и заклятого врага Таароа. С точки зрения островитян покинуть своего побратима и поселиться у его врага было равносильно смертельному оскорблению. Казалось бы, Крисчен, который пять месяцев собирал саженцы на Таити, должен был знать такие элементарные вещи, однако он искренне полагал, что можно быть побратимом двух вождей сразу, и предложил Таароа свою дружбу! А тот, конечно, был только рад пустить к себе могущественного, хорошо вооруженного чужеземца. С этого мига Таматоа стал заклятым врагом мятежников.