Вскоре утомленных гребцов вознаградил сильный ливень; на расстеленные паруса удалось собрать двадцать пять литров воды, и впервые за много дней отряд Блая смог по-настоящему утолить жажду. Правда, дождь был не только благом: промокшие люди быстро озябли и за всю ночь не сомкнули глаз. Следующий день тоже был пасмурным и дождливым. Блай попытался развлечь своих спутников рассказом о том, что ему было известно об островах и ветрах в этой части Тихого океана, даже начертил карту. А потом они смотрели, как он мастерил весы, чтобы взвешивать паек.
Блай просто подвесил на палке две половинки скорлупы кокосового ореха; гирями служили две пистолетные пули, случайно оказавшиеся на дне баркаса. Тщательные расчеты и повторные опыты показали, что вес пули как раз отвечает одной порции галет. (Позднейшие исследования подтвердили, что такая пуля весила ровно одну двадцать пятую фунта, то есть восемнадцать граммов). В день они получали три такие крохотные порции и больше ничего, ибо Блай разумно решил держать свинину в запасе на самый крайний случай. Он свою норму крошил и размачивал в воде и каждый кусочек долго жевал, прежде чем проглотить. Другие окунали галеты в морскую воду — простой и верный способ сделать их съедобнее, усвоенный ими еще на Таити.
На следующий день находчивый Блай предложил нарастить борт досками и брезентом для защиты от брызг и волн. К сожалению, брезента не хватило на тент, а дождь все но унимался. Чтобы согреться, моряки по совету Блая время от времени снимали о себя одежду и мочили ее в теплой забортной воде. Правда, в тесной лодке эта процедура была не только сложной, но и утомительной. А тут еще под ногами постоянно плескалась вода, и приходилось поочередно вычерпывать ее. Ветер и волны не раз грозили опрокинуть баркас, и все напряженно следили за рулевым, от которого зависела жизнь команды. Его задача осложнялась тем, что ветер постепенно смещался к югу. Это могло сбить их с курса, и тогда пришлось бы следовать не через Торресов пролив, а гораздо более длинным путем в обход Новой Гвинеи. И как ни опасно было идти лагом к волне, они старались выдерживать курс.
В первые же дни своего отважного плавания англичане привязали к корме леску, но клева не было. Очевидно, главная причина их неудачи — не тот крючок и не та наживка, ведь обычно в этих водах косяками ходят корифены, тунцы и бониты.
Четырнадцатого и пятнадцатого мая, когда баркас проходил севернее Новых Гебрид, на горизонте вдруг появились высокие скалистые острова. Блай окрестил их островами Бенкса в честь своего друга и покровителя сэра Джозефа, но, памятуя неприятные приключения на Тофуа и у Фиджи, не решился подойти к берегу, как ни хотелось размять ноги и раздобыть съестного. Тогда команда принялась уговаривать его раздать свинину, чтобы хоть один раз наесться и восстановить иссякающие силы. Блай ожесточил свое сердце и ответил категорическим отказом, а чтобы как-то ободрить людей, он время от времени выдавал им по чайной ложечке рома — безошибочное средство для поднятия духа.
Но тут опять начались ливни, и англичане совсем приуныли. 20 мая Блай ослабевшей рукой записал в судовом журнале: «На рассвете несколько человек выглядели скорее мертвыми, чем живыми. У всех ужасный вид, и все с отчаянием смотрят на меня. Голод делает свое, но от жажды никто не страдает, пить не хочется, организм получает влагу через кожу. Из-за сырости спать почти не приходится, просыпаешься от судорог и боли в костях». Как обычно, Блай всячески старался подбодрить своих людей, но вряд ли его слова, как ни справедливы они были, звучали в такой миг убедительно. «Я пытался втолковать им, что так даже лучше, чем если бы стояла хорошая погода». На следующий день у него уже не было сил изыскивать какие-либо доводы, он просто записал: «Мы страдаем невыносимо. Нас поливает дождем и морской водой так, что глаза ничего не видят. Спать — мука, как бы ни клонило ко сну. Мне кажется, я вовсе не сплю. Мы страшно зябнем, приближение ночи всех заставляет дрожать».
Тем не менее 22 мая все были живы. Богобоязненный Блай объясняет это так: «Если люди когда-либо познавали могущество и снисходительность божественного провидения, так это мы, ибо я берусь утверждать, что наше нынешнее положение заставило бы дрогнуть самого храброго моряка. Мы должны идти по ветру, а волны обгоняют и захлестывают нас. Приходится непрестанно быть начеку, малейшая ошибка рулевого всех нас погубит». Еще через сутки людям Блая казалось, что все кончено. Напрягая последние силы, Блай вывел в журнале волнующие слова: «Сегодня мы бедствуем еще больше, чем вчера. Ночь была ужасная. Волны с огромной силой обрушивались на нас, в страхе и тревоге мы вычерпывали воду. На рассвете все были в тяжелом состоянии, и я боюсь, что еще одна такая ночь повлечет за собой гибель многих из нас…»