Самый лучший план придумал Темарии, которому козни Мате были на руку. Он исходил из того, что у противника, к сожалению, почти столько же храбрых воинов и единственный способ одолеть врага без чрезмерных потерь — застать его врасплох. Крупное перемещение войск сразу станет известным на Таиарапу; значит, необходимо прибегнуть к хитрости. И Темарии предложил пригласить всех союзников в Папару будто бы на дружественный обед. В разгар пира, когда бдительность таиарапцев притупится, вооруженные отряды сделают ночной бросок и застигнут спящими жителей полуострова. Осуществить этот план было не просто, но он всем понравился.
Когда таитянину надо выбирать между двумя благами, он выбирает оба, поэтому заговорщики решили сначала съесть всю провизию, которую получил в дар Ту. Пир длился две недели. Англичанам эта заминка пришлась кстати, они воспользовались случаем, чтобы снова спустить на воду шхуну и сделать ее флагманским кораблем лодочного флота его таитянского величества Ту. Опасаясь, что моряки могут передумать, хитрые родичи Ту велели ему почаще наведываться в Матаваи и всячески ублажать гостей. «Он приносил нам подарки, — удовлетворенно записал Моррисон, — каждого наделил участком земли, велел своим подданным относиться к нам, как к родным, называл нас дядями». Отказать в трудную минуту такому славному малому в помощи, пусть даже она приведет к кровопролитию, было бы крайне неучтиво, этого англичане не могли допустить.
Двадцать второго марта заговорщики наконец собрались отправиться в Папару, чтобы там продолжить пир. Темарии по личному опыту знал, что во время путешествия по морю появляется страшный аппетит, и, когда 24 марта прибыли дорогие гости, им в качестве увертюры перед банкетом подали сытный завтрак. Только англичане возлегли на циновки, чтобы вкусно покушать, как примчался запыхавшийся гонец с новостью, которая произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Накануне в бухте Матаваи бросил якорь английский военный корабль «Пандора», и, когда Коулмен, Стюарт, Хейвуд и Скиннер поднялись на борт, их тотчас арестовали. Еще более потрясло сепаратистов известие, что в Папару идут две шлюпки, а лоцманом и проводником на шлюпках — их услужливый друг Хитихити. В одну минуту самоуверенные завоеватели превратились в жалкую шайку преследуемых преступников. Долго они пребывали в полной растерянности, наконец решили выйти на шхуне в море куда глаза глядит. Замешательство было настолько велико, что четверо лоялистов, включая Моррисона, присоединились к перепуганным насмерть пятерым мятежникам. Один лишь Бирн повел себя сравнительно разумно: несмотря на плохое зрение, он решил идти в Матаваи, чтобы сдаться добровольно. В итоге, когда набитые вооруженными людьми шлюпки «Пандоры» пришли в Папару, их встретили только Темарии и ни в чем не повинный — в этом случае — головорез Браун с брига «Густав III». Шхуна не успела скрыться за горизонтом, и обе шлюпки, одной из которых командовал лейтенант Хейворд, тотчас бросились в погоню за ней. Убедившись, однако, что быстроходную шхуну не догнать, отряд с «Пандоры» возвратился в Матаваи, захватив с собой Брауна.
Три дня скитались беглецы без смысла и без цели, наконец увидели, что провиант на исходе, и, совершенно убитые, не придумали ничего лучшего, как вернуться в Папару. Темарии вовсе не хотелось потерять столь мощную наемную армию в миг, когда он больше всего в ней нуждался. Поэтому он принялся умолять англичан, чтобы они скрылись в горах, пообещал дать им проводника, снабдить припасами. Большинство мятежников охотно приняли его помощь, и опять к ним почему-то присоединились несколько лоялистов. Впрочем, столь же безрассудно поступил мятежник Эллисон: он остался на шхуне с лоялистами Моррисоном и Норманом, которые наконец-то решились идти в Матаваи и добровольно сдаться командиру «Пандоры».
Для Темарии это значило бы остаться без шхуны, чего он не мог допустить. И вождь захватил всю тройку в плен. Через два дня — вернее, через две ночи — вдруг появился Браун и вызвался, как и подобало истинному другу, помочь им ускользнуть от своих сторожей. Побег удался, хотя и не без труда. Сперва на пироге, затем пешком они двигались вдоль западного побережья, и никто из жителей области Атехуру, которая сильно пострадала от войны, не воспользовался случаем, чтобы по заслугам отомстить им. На полпути в Матаваи они, опять-таки с помощью подозрительно услужливого Брауна, нашли одну из шлюпок «Пандоры», разбудили дежурного офицера и назвались ему. И как же были удивлены и возмущены лоялисты Моррисон и Норман, когда их бывший товарищ Хейворд, прибыв на шлюпку, недолго думая велел связать их и так отправил на корабль. Еще более унизительным был прием на «Пандоре»: капитан Эдвардс, не вдаваясь в объяснения, приказал заковать всех троих в кандалы и отвести вниз, где во временной тюрьме уже сидели их товарищи по несчастью: Коулмен, Стюарт, Хейвуд, Скиннер и Бирн. Естественно, Норман и Коулмен, которых Блай обещал оправдать, поскольку их задержали силой на «Баунти», были вправе возмущаться таким обращением. И ведь Блай сдержал обещание, в своих докладах адмиралтейству он сообщил, что четверо из спутников Крисчена ни в чем не повинны. Капитан Эдвардс отлично это знал, но ему были даны определенные инструкции, причем не делалось никаких различий между мятежниками и немятежниками по той простой, хотя и жестокой причине, что в таких случаях все считались виновными, пока суд не разберется и не вынесет своего решения.