Других следов «Баунти» и бунтовщиков не обнаружилось, и Эдвардс наконец сделал верный вывод, что рангоут принесло с Тупуаи, где, по словам узников, корабль действительно кое-что потерял. Кстати, остров Пальмерстон лежал точно по ветру от Тупуаи.
Здесь же произошел и трагический случай: во время рекогносцировки бесследно исчезла шлюпка, которой командовал один из гардемаринов. Видимо, мощный прибой разбил ее о риф, и все пять человек погибли.
Потеряв надежду найти их, Эдвардс пошел дальше курсом на северо-запад, к островам Токелау, расположенным севернее архипелага Самоа. Дело в том, что один из узников, Хиллбрант, сказал Эдвардсу, будто Крисчен, покидая Таити, успел поделиться с ним, какое место он облюбовал. Речь шла о необитаемом острове, открытом во время кругосветного плавания Байрона; это был остров Герцога Йоркского, который в наши дни называется Атафу. Как ни странно, Эдвардс вполне допускал, во-первых, что Крисчен способен прозябать на уединенном коралловом островке, во-вторых, что он мог разболтать свои планы людям, которые предпочли остаться на Таити. И «Пандора» на всех парусах устремилась в сторону Токелау.
Отсюда Эдвардс прошел к островам Тонга и Самоа, которые тоже тщательно обыскал. Тут случилась новая беда. Шхуна, оказавшаяся очень полезной для рекогносцировок, вдруг пропала, и с ней помощник штурмана, гардемарин, старшина и шесть нижних чинов. Розыски не дали результатов, «Пандора» и «Резолюшн» потеряли друг друга. Между тем провиант и вода на шхуне были на исходе.
Разыскивая «Баунти» и шхуну, Эдвардс зашел на Номуку. Отсюда был виден Тофуа, и команда «Пандоры» могла полюбоваться вулканическим заревом на горизонте, как до них любовались люди «Баунти». Если бы на «Пандоре» знали, что пропавшая шхуна в эти самые минуты стоит у Тофуа и ее команда ломает голову — куда подевались их товарищи? Почему-то на шхуне приняли Тофуа за Номуку… Гардемарин был на грани безумия от жажды; хорошо, что тонганцы согласились продать экипажу шхуны немного провизии и воды. Впрочем, сразу после этого они — как и во время пребывания баркаса Блая на острове двумя годами раньше — попытались атаковать судно и отбить его у англичан. Они не учли, что на борту «Резолюшн» есть огнестрельное оружие. Правда, людей на шхуне было наполовину меньше, чем у Блая, и им лишь с большим трудом удалось отбить нападение, после чего принявший командование помощник штурмана Оливер счел за лучшее уйти. Он просчитался: вскоре на Тофуа пришла «Пандора», и никто не сказал команде, что шхуна только что была здесь. Те самые тонганцы, которые коварно атаковали маленькое судно, теперь всячески заискивали перед моряками с большого военного корабля. Они клялись, что не видели никаких шхун, и поспешили извиниться за печальный инцидент с Блаем.
Что делалось в душе Хейворда, когда он вновь увидел мрачный залив, с которым у него было связано столько тяжелых воспоминаний?.. Он сразу узнал нескольких островитян — участников нападения на баркас и убийства Джона Нортона. Но Эдвардс не решился покарать их, полагая, что шхуна еще может зайти на Тофуа. Знай он, как было дело, тонганцы, наверно, не скоро забыли бы его.
В начале августа Эдвардс прекратил искать «Баунти» и «Резолюшн» и пошел к Торресову проливу, который ему было поручено получше изучить. В пути он открыл несколько новых островов, в том числе Ротуму. На острове Ваникоро в архипелаге Санта-Крус он заметил дым — явный признак того, что остров населен, — но прошел мимо. Поистине, его преследовала неудача: если бы Эдвардс пристал к острову, он, вероятно, вошел бы в историю как человек, разрешивший загадку трагической судьбы экспедиции Лаперуза. Французская экспедиция на двух судах под командованием графа Лаперуза бесследно исчезла в Тихом океане в 1788 году, и только в девятнадцатом веке англичанину Диллону удалось восстановить ход событий. Оказалось, что корабли Лаперуза затонули темной штормовой ночью на рифе Ваникоро за три года до прохода «Пандоры» и по крайней мере два человека еще оставались в живых, когда Эдвардс появился в этих водах в августе 1791 года. Дым, увиденный капитаном, несомненно был сигналом бедствия. Но Эдвардс был слишком нелюбопытен; в итоге мир не увидел больше никого из участников экспедиции Лаперуза.