Обычно они задерживаются не больше часа, но некоторые стоят и дольше.
Один капитан сказал Паркину:
— К сожалению, мы можем задержаться здесь самое большое на полчаса. Не то рискуем опоздать к приливу в устье Темзы.
До Темзы от Питкерна восемь тысяч триста морских миль…
Питкерн расположен примерно на полпути между Оклендом и Панамой; между ними шесть с половиной тысяч миль, кратчайший маршрут проходит в четырехстах милях к югу от острова. Островитяне живут в непрестанном страхе: как бы не изменили маршрут так, что они лишатся своей главной связи с внешним миром.
Но они бывают недовольны, если корабли заходят в субботу. Ведь их вера запрещает торговать в этот день. В 1956 году на субботы пришлось четырнадцать заходов кораблей. Кое-кто из островитян встречает суда и в праздник, дарит гостям фрукты, но купли-продажи не бывает.
Суда определяют распорядок жизни
Вся жизнь на острове приноравливается к приходу и уходу кораблей. Мужчины соревнуются: кто первым увидит очередной корабль. Обычно Том заранее связывается по радио с приближающимися судами и примерно знает, когда их можно ждать.
За несколько часов до этого события островитяне, захватив корзины с фруктами и сувенирами, спускаются к пристани. На коромыслах — их называют здесь туу — они несут грозди бананов. Большинство предметов обихода сохранило таитянские названия; видно, потому, что этими предметами пользовались преимущественно женщины.
Куда бы вы ни пошли на Питкерне, на каждом шагу вам попадаются женщины, занятые плетением корзин, и мужчины, вырезающие сувениры из дерева. Из красных чурок дерева миро выходят летучие рыбки, черепахи, морские птицы. Туристы скупают все, что успевают изготовить питкернцы.
Однажды я сидел вместе с мужчинами под флагштоком на Эдже, высматривая очередной корабль. Вдруг кто-то вскочил на ноги и закричал:
— Вижу парус!
Я ничего не видел, но, как и все, побежал вниз. Один парень поспешил к колоколу, чтобы дать сигнал: три раза по пяти ударов.
Детям не разрешается выходить к судам, и один из мужчин крикнул мальчикам, которые намеревались спуститься на берег:
— А вы куда, ребятишки?
— Мы хотим поплавать…
Говорят, что лучше питкернцев никто не справляется с прибоем. Эти потомки моряков с юных лет на ты с морем. С четырнадцати лет мальчики уже привыкают к морскому делу, в пятнадцать они полноправные члены команды, гребут наравне со взрослыми.
Когда я гостил на Питкерне, на ходу были три лодки — «Хо-хо», «Нунн» и «Сэрпрайз». Четвертая, «Барж», отдыхала. Здешние лодки «отдыхают» по четыре месяца, потом на год вступают в строй.
В моем блокноте есть запись о встрече «Матароа». В этот день могучие зеленые валы с белыми гребешками разбивались о черные вулканические скалы залива Баунти.
«Когда пришло судно, волнение немного унялось. Лодки поочередно взлетали на высокие валы, на секунду замирали на гребне, задрав нос, потом катились вниз по зеленому полупрозрачному склону. В ложбинах между валами мы подняли паруса и направились к судну, которое стояло в трех милях от берега.
Лодки были нагружены фруктами и сувенирами. Клемент сказал: «Охота нам возить фрукты на суда! Лучше бы самим съесть». Я своими глазами видел, как он съедает в одни присест пять ананасов. И заедает их половиной арбуза.
Я сидел в лодке Лена — «Сэрпрайз». Рой подтрунивал над Леном: мол, который день не брился, что подумают пассажиры корабля, когда увидят такого небритого язычника. Лен отпарировал: «А бог вон с какой бородой ходит — что же, он тоже язычник?»
Когда лодки подходят к судну, обычно две причаливают к корме, одна — к носу. В каждой лодке остается вахтенный, через десять минут его сменяют, чтобы все могли побывать на борту.
Продав свои товары, островитяне спешат в судовую лавку за покупками. Особенно охотно берут они сладости. Покупают также парусиновые туфли, сгущенное молоко, мыло, часы.
Папа и Мама охраняют залив Баунти
На обратном пути рулевой повел нашу лодку слишком круто к ветру. Кормчий закричал:
— Куда, куда пошел? Хочешь напороться на Плоскую?
Плоская — первая из трех скал у входа в залив Баунти. Две другие называются Папа и Мама в честь Четверга Октября Крисчена номер два и его жены.
Мы пристали к берегу и вытащили лодки; небо стало багровым и резко выделялось на фоне бирюзового моря. Четкая линия отделяла море от неба. Когда мы добрались до гребня, свет вдруг померк, небо стало свинцовым.