Оперативники не стали спорить.
– А еще проще определить профессию, – заметив интерес к своему методу, изрек Холмс. – Помогает характерный отпечаток, который накладывает на человека любая работа. И этот отпечаток, надо сказать, имеет интернациональный характер. Взять, например, шахтера. Будь он хоть с Аляски, хоть из Африки – его всегда можно узнать по въевшейся в кожу угольной пыли, грязи под ногтями, черной шее…
– Так вы же бродягу описываете, – не выдержав, заметил Дукалис, – бомжа, по-нашему.
– Нет, – ничуть не смутившись, возразил Холмс, – от бродяги еще пахнет помойкой, а от шахтера только ромом или виски. В том и состоит метод дедукции, что нельзя упускать ни одной мелочи. Вот вы, например… Можно с уверенностью утверждать, что основное ваше занятие – игра на фортепиано!
– Посмотрите на пальцы господина Дюка. Их конечные фаланги слегка расплющены, как если бы человек постоянно нажимал на клавиши [Подобный аргумент приводил герой А. К. Дойля в “Деле велосипедистки”]…
Дукалис, растопырив пальцы, недоуменно всматривался в них, будто видел впервые. Действительно, красотой они не блистали.
– Ну, знаете, – не выдержал Ларин, – это не аргумент. Представьте-ка, что, скажем, несколько часов назад мой друг пытался на практике продемонстрировать молодому коллеге, какие методы допроса, называемые незаконными, нельзя применять… Ну и сунул неудачно руку между дверью и косяком…
Щеки Дукалиса чуть порозовели, и он тяжело вздохнул, вспомнив утреннюю воспитательную беседу с Васей Роговым, после которой случайно зажатые дверью пальцы, действительно, побаливали.
– Нет-нет, – замахал руками Холмс. – Я понимаю, что вам не хочется соглашаться с очевидным – гениальное всегда сразу не воспринимают. Сначала говорят: “Этого не может быть”, – потом: “В этом что-то есть”, – и уж напоследок: “Кто же об этом не знает”. Но я же говорил, джентльмены, что метод дедукции основан на множестве мелких штрихов, из которых складывается единая грандиозная картина. Пальцы в нашем случае – один из таких штрихов. Но есть и другие признаки. Взгляните, Энди, на сюртук своего друга – обшлага у него потерты. Это прямо подтверждает мою теорию: именно при работе с клавиатурой инструмента на одежде возникают подобные следы.
– Ой, Шерлок, – не сдавался Ларин, – тут можно попасть впросак. А вдруг у моего товарища, извините, проблемы с зарплатой или он работает машинисткой?
– Ха-ха-ха! – неожиданно громко и заливисто рассмеялся великий сыщик. – Это вы, мой друг, попали впросак. Жалование у сыщиков всегда высокое, это общеизвестно. Так что не надо прибедняться. Но третий, самый важный признак, окончательно меня убедивший, какого рода деятельностью занимается мистер Дюк, это его облик: только у человека интеллигентной профессии, а не у какой-то там простой машинистки может быть такое одухотворенное лицо! Загляните ему в глаза – это же истинный джентльмен… Ну, подтвердите же, я прав?…
Ларин задумчиво посмотрел на расплывшуюся от неожиданного комплимента физиономию товарища и поспешил заверить, что полностью согласен с гениальными выводами английского коллеги…
Приезд генерального директора “Фагота”, сопровождаемого младшим лейтенантом милиции, в свою вотчину был обставлен с поистине королевским размахом.
В центральном холле издательства выстроились два десятка сотрудников, льстиво улыбающихся шествующему с каменным лицом Трубецкому.
Даже не взглянув на них, Трубецкой прошествовал в свой кабинет, плюхнулся в пятисотдолларовое кресло, провякал в интерком, чтобыему принесли чаю, и уставился на Мартышкина, словно забыл, зачем привез милиционера с собой.
– Так что с писателями? – Стажер попытался продолжить разговор, начатый еще в черном “Запорожце” генерального директора, но прерванный телефонным звонком партнеров Трубецкого из далекого города Урюпинска.
– Да! – вспомнил издатель, полез в стол и вывалил перед младшим лейтенантом кипу рекламных плакатов серии “Закон жулья”. – Вот! Смотрите.
– Очень интересно, – осторожно заметил Сысой, разглядывая кричащие заголовки типа “Народный Целитель. Путевка в Синг-синг!”, “Народный целитель. Прыжок в поле!” или “Народный целитель. Месть Сары, Цили и Моисея Сигизмундовича!” – А что это тут мелко так напечатано? “Для нас пишут не только…”. Кто пишет?
– Чушков и Беркасов, я ж вам говорил, – выдавил из себя генеральный директор, искренне страдающий от необходимости пользоваться всяческими уловками, дабы поддерживать реализацию своей продукции на должном уровне и не подводить своих урюпинских партнеров. – Это чтоб антимонопольный комитет не докопался… Читателей я предупредил, что на меня не только эти двое работают, но и много других. Так что заявка о мошеннической рекламе у них не пройдет… А что делать? Без рекламы, особенно такой, ничего ведь не продашь…
– Гениально! – восхитился стажер, недалеко ушедший в умственном развитии от генерального директора “Фагота”. – Вы все предусмотрели!
Трубецкой расплылся в довольной улыбке и даже соизволил заказать для Мартышкина кофе.