— Вы идите, люди добрые, а я тут останусь да шапку поищу, — сказал Дынька.
Руководитель их делегации показал ему кулак и ответил:
— До автобуса добежишь и так, а завтра купим.
Молодой человек, который был с ними у наркома, стал расспрашивать Дыньку, что случилось.
— Найдем вашу шапку, — пообещал он. — Пусть товарищи едут, а вы посидите, — и вышел.
Через несколько минут он вернулся.
— Вот ваша шапка, товарищ Дынька, а это вам новая. Подойдет? Подарок от наркома.
Развернул Никодим сверток и видит: серая мерлушковая шапка!..
Привезли его на машине в гостиницу. Пришел Дынька в комнату и спрятал новую шапку, чтобы никто не видел. И ужинать не ходил, все о ней думал…
Шапка давно износилась, а теперь какие-то начальники по телефону требуют за нее ответ. Никодим глянул на черную трубку и решил рассказать обо всем Подогретому: пусть пишет в область.
…В контору вбежал запыхавшийся Коляда и сразу схватил трубку.
— Слушаю… Я, товарищ Бунчук… Да какой-то дьявол трубку бросил… Выполняют!.. Все выполняют… Юхим Сноп и Максим Мазур… Вчера было больше, чем по две нормы… У нас комбайны только, как большая роса, так стоят. Да я не хотел каждый день давать сводку… все убранные гектары… Петр Иосипович, верьте мне, все площади обмеряны… Получается, что у Гайворона больше… Я в газету не писал… Дынька?. Так приезжайте… Как придет Подогретый, позвонит вам…
Макар Подогретый пришел как раз тогда, когда позвонил корреспондент из газеты. Никодим Дынька, притаившись в углу, прислушивался к разговорам и не мог понять, что к чему.
— Да, да, — кричал в трубку Макар, — Дынька писал… Все цифры действительные… Можете давать в газету. У нас механизаторы работают по сменам: один — на тракторе, а другой — на комбайне. Нет, не моя… Это инициатива Платона Гайворона.
У Дыньки отлегло от сердца: значит, не о шапке спрашивают. Но для полной уверенности он дернул Макара за рукав и попросил:
— Спроси, что он мне там о шапке говорил? Спросил, Макар.
— Какая шапка, что ты мне голову морочишь? — отмахнулся Подогретый.
— Прошу тебя, — умолял Дынька, — спроси.
— Да это здесь о какой-то шапке спрашивают, — сказал в трубку Макар. — Это он с вами, товарищ корреспондент, разговаривал? Да говорит, что вы ему о какой-то шапке говорили… Как, как называется? А-а, заголовок… Хорошо… Нечипор Иванович в поле… Уже десять дней дома не был… Жатва раз в году бывает. Всем передам… Будем рады видеть…
Подогретый положил трубку:
— А вы, дядько Никодим, просто некультурный человек. Видите, что с областным корреспондентом разговариваю, а вы с шапкой… Запомните: крупный заголовок в газете называется по-интеллигентному «шапка».
Макар с Колядой поехали в поле, а на рассвете в бригаде появился и Бунчук. Он побывал возле каждого комбайна, возле каждого трактора. Был весел и приветлив. В обеденный перерыв опять приехал, собрал всех механизаторов и произнес речь:
— Сегодня наш район аплодирует героям жатвы — механизаторам Сосенки, которые, выполняя решения… высоко подняли знамя соревнования и показали всей области, что и у нас есть свои маяки… Комбайнеры бригады Нечипора Снопа добились самых лучших успехов. Впереди, как и везде, идут коммунисты Макар Мазур, Юхим Сноп и Петро Бондарь…
— У нас Гайворон больше всех собрал, — сказал Юхим.
— И товарищ Гайворон, — добавил Бунчук. — Гайворон понял свои ошибки, на которые мы ему указывали… и исправляется… Мы приняли решение вручить бригаде коммуниста Снопа переходящее Красное знамя и денежную премию. Да здравствует…
После аплодисментов Бунчук вручил знамя смущенному Нечипору Ивановичу.
— Скажи слово, — шепнул ему Коляда.
Сноп откашлялся, подошел к Бунчуку, взял знамя. Худой, небритый, в черной от пота гимнастерке, он был похож на солдата, который только что возвратился из атаки.
— Спасибо за честь, — глухо сказал он.
…Вечером Иван Лисняк привез на поле областную газету. «Комбайнеры Сосенки — гвардейцы жатвы!» — бросался в глаза огромный заголовок.
А под ним? «В наступлении за урожай — коммунисты бригады Нечипора Снопа! Платон Гайворон штурмует рекорды!» А уж потом шла статья Олега Дыньки, в которой описывалось и по сколько гектаров скашивают Гайворон, Максим и Юхим, и о чем они думают, когда работают. Дынька утверждал, что Платон, когда сел за руль комбайна, подумал: «…на то и рекорды, чтобы их брать, преодолевать трудности и вести за собой работников полей…» Платон прочитал и усмехнулся. А Максим был настроен агрессивно: