— Разве можно заставить человека писать неправду? И Мостовой этого никогда себе не позволит, Петр Иосипович, — возразил Платон.
— Он и у Коляды требовал.
— Но Коляда действительно хотел засеять сорок гектаров кукурузы, чтобы о ней никто не знал. И хотя все свалили на Кутня, будто он сказал неправду мне, но у нас есть протокол партийного собрания, Петр Иосипович, на котором Коляда слезно каялся и выступал Кутень…
— Но мы же этот вопрос разбирали на бюро… И этих ваших протоколов нет в деле.
— Протокол у Подогретого.
— Кто его писал?
— Я, Петр Иосипович. И сказал об этом на бюро, если вы не забыли. Да и сам Коляда теперь не возражает.
— Коляда? — удивился Бунчук. — Он тебе что-то говорил?
— Нет, Подогретому, когда услышал, что приезжает комиссия из обкома. Советовался, что ему говорить, если вызовут…
— Видишь, видишь, и его уговорил Мостовой. — Бунчук забегал по кабинету. — Какие бесчестные люди… Теперь я понимаю, что допустил ошибку. Не разобрался. Надо было записать Коляде, чтобы до новых веников помнил.
Бунчук сел за стол, дав понять, что разговор окончен. Платон попрощался, хотел было уходить, но Бунчук задержал:
— Кстати, где сейчас твоя сестра?
— На практике в Хрещатом, а что?
— Советовал бы тебе поинтересоваться, как она живет, что делает, и вообще… За девушками в таком возрасте нужен глаз…
— Я вас не совсем понимаю, Петр Иосипович.
— А ты знаешь, с кем она… спуталась? — прищурился Бунчук. — К ней ездит ночевать Мостовой…
— Неправда! Я не поверю, чтобы она… — Платон не закончил, потому что вдруг вспомнил, как Галина приходила к Мостовому, вспомнил разговор с ней.
— Я тоже не верил, но, к сожалению, это так… Вот тебе и дружба! — усмехнулся Бунчук. — На студенточек потянуло… Мы еще займемся этим делом. И не только мы…
Платон вышел из кабинета и направился по длинному коридору к комнате Мостового. Двери были закрыты.
Платон решил ехать в Хрещатое. Нет, он не простит ей этого! Да как она могла допустить, чтобы о ней заговорили во всем районе? И Мостовой пусть не попадается ему на глаза. Он не посмотрит, что тот секретарь…
Платон стоял за Косопольем, ожидая какую-нибудь машину, а в это время в райкоме разрывались телефоны: звонили из Сосенки, чтобы Гайворон немедленно ехал домой — жене очень плохо. Старый Котушка пошел искать Платона по городу.
…В Хрещатое Платон приехал вечером. Сельмаг был открыт. Возле прилавков толклись люди, и Платон не сразу увидел Галину. Наконец протиснулся вперед и, не поздоровавшись, спросил:
— Ты можешь выйти?
— Мотя, — сказала кому-то Галина, — побудь за меня, брат приехал.
Платон, не дождавшись, пока выйдет Галина, завернул за угол сельмага и быстро пошел к пруду. Галина еле догнала его.
— Зачем ты приехал, что случилось? — испуганно смотрела она на брата.
— Случилось. — Платон ударил Галину по щеке.
Галина вскрикнула скорей от неожиданности, чем от боли, отшатнулась от брата.
— За что?
— Ты меня спрашиваешь? Я тебя буду спрашивать… Мостовой ночует у тебя? Говори!
— Вот ты о чем…
— Говори, а то…
— Ничего я тебе не скажу… Можешь ударить еще. Бей!
— Говори! Не притворяйся святой…
— Уходи отсюда, уходи! Я не оскорбилась, что ты меня ударил, но мне очень больно и стыдно за тебя. Уходи.
Платон смутился. На душе было гадко.
— Я не хотел… Но мне сказали…
— А какое им дело? Какое? Почему они лезут в мою душу? — перебила его Галина.
— Но я твой брат, я должен знать! Придется с Мостовым поговорить.
— Не подходи к нему… И не думай о нем плохо. Спасибо, брат, что проведал… Эх, ты…
Платон не остановил Галину. Вышел какой-то улочкой за село и зашагал, вздымая тяжелыми сапогами пыль. Злость пропала, осталось только чувство стыда. «Но она же не возразила, что Мостовой приезжает, — оправдывал он себя, — а если все в самом деле так, как говорил Бунчук?»
Его догнала старенькая трехтонка.
— Садись! — затормозил шофер. — Тебе куда?
— В Сосенку.
Возле Сосенки Платон попрощался с шофером и тропинкой пошел к селу. У старого ветряка остановился. Вон там они сидели со Стешкой… Платон подошел к ступенькам. Захотелось побыть одному и разобраться во всем. Здесь сидела Стешка… Неужели она выйдет замуж за Кутня? Платон поймал себя на том, что эта мысль не давала ему покоя. Пусть выходит, что ему до этого? Нет, себя не обманешь… Он не хотел, чтобы Стешка была с Кутнем… А если б она сейчас пришла сюда?.. Пусть бы пришла. Он уже давно не видел ее… А Наталка? Сидит, наверно, одна в хате и ждет… Оставила все и приехала в какую-то Сосенку… к нему. Развозит книжки и торгует лимонадом. Наталке хочется быть с людьми, что-то делать… Платон вспомнил, как когда-то в Киеве она сказала ему, что носила бы камни, если б могла…