— А я тебе… Я не дам согласия на развод! — кричал вслед Дмитрий. — К Платону в любовницы пойдешь! Я знаю.
Только за Косопольем остановилась Стеша. Оглянулась. Ей все чудилось, что Кутень бежит за ней. Нет. Взяла горсть снега и с жадностью поднесла ко рту. Вечерело. Синели сугробы, низко ползли тучи. Стеша медленно побрела накатанной полевой дорогой. Просигналила машина. Стеша свернула на обочину, подняла руку. Дверца газика распахнулась и Стеша увидела Платона.
— Добрый вечер, Стеша! Садись! — Платон взял у нее чемодан, помог удобно устроиться. — Чем это ты расстроена?
— Так просто…
Стеша впервые видела Платона после собрания, на котором его избрали председателем колхоза.
— Поздравляю тебя, Платон.
— С чем?
— Ты ж теперь начальство.
— Благодарю, Стеша… Начальство. — Платон вздохнул.
— Что, тяжко?
— Не спрашивай. Месяц прошел после собрания, а привыкнуть не могу, — сознался Гайворон. — Тысячи дел. Веришь, ночами не сплю.
— Я тоже… Как Наталка?
— В больнице.
— Тяжело вам вдвоем с Васьком?
— Мы привыкли… А ты где была?
— С Кутнями прощалась.
— Что ж теперь будешь делать?
— А мне что? Если примешь, пойду телятницей. — Стеша усмехнулась.
— А может, в доярки?
— Нет. Хочу по вечерам учиться. Надо, чтобы было время… Хочу за год десятый закончить. Экстерном. Выдержу?
— Выдержишь, Стеша.
Показалась Сосенка.
— Останови. Я выйду, чтоб никто не видел, — попросила Стеша.
— Это зачем?
— Не боишься?
— Стеша, что же тут такого? Ну, подвез…
— Разговоры пойдут, сплетни.
— Ну и пусть! Мы ж с тобой друзья.
— Друзья, — со вздохом повторила Стеша. — Не будем мы, Платон, с тобой друзьями.
— Почему?
— Потому… Вот и приехали. — Стеша открыла дверцу. — Может, зайдешь?
— Нет, Стешка, не могу.
— А говоришь: друзья…
— Еще будет время.
Ничего больше не сказала Стеша, только внимательно посмотрела на Платона.
Поликарп Чугай был рад, что вернулась в дом его бесталанная дочь. Ни единым словом не напоминал ей о замужестве. И Стеша была очень благодарна отцу за молчание. Работала на ферме, вечерами училась в школе. В клубе ее видели редко. Олег Дынька и Максим Мазур привозили ей книжки из Косополья. После работы приходили Светлана и София, Максим и Юхим Сноп. Читали стихи или слушали, как играл на баяне Юхим. Уже не было тех беззаботных вечеров с танцами и шутками. Все понимали почему: изменилась Стеша!
…Как бы рано ни пришла Стеша на ферму, всегда заставала там Гайворона.
— Ты что, Платон, и ночуешь здесь?
— Надо, Стеша.
Это «надо» стало сутью всей жизни Гайворона. Не было зоотехника, и он сам составлял рационы для откормки скота, ездил в район за запасными частями для тракторов, а ночами сидел над конспектами — готовился к государственным экзаменам в академии.
От Наталки он получал коротенькие письма. В последнем сообщала, что ее перевели в клинику профессора Крещенко, где будут делать ей операцию.
Платон спал с лица, но никто не видел его взволнованным или сердитым; бездна будничных забот помогала ему забыть и об одиночестве и об неустроенности личной жизни. Только при встречах со Стешей он чувствовал, как в глубинах его души возрождалось что-то тревожащее, полузабытое и безмерно дорогое.
Стеша ждала весны, а над Сосенкой еще кружились метели. Выпали глубокие снега, засыпали дороги, по которым должна была прийти весна. Стеша жила тревожным ожиданием: что-то должно случиться необычное, такое, что нарушит будничность ее жизни. Но что? Что может случиться здесь, в заваленной снегами Сосенке?
Она сидит в теплом телятнике на сене, грызет горькую былинку. Жуют жвачку телята. Под потолком тлеет лампочка, колеблются на стенах уродливые тени. Еще пройдет год. Вырастут телята, родятся другие, а Стеша все будет чего-то ждать. И это — из-за Наталки. Украла Наталка ее любовь, но и сама не стала счастливой. Лежит сейчас где-то в больнице, и, может, ничего ей не надо. А Стеша живая.
Вспоминаются слова песни, и Стеша видит себя в черном платке, среди толпы незнакомых людей: несут в гробу Наталку…
Стеша проклинает себя за злые мысли. Неужели она желает Наталке смерти? Нет, нет!.. Наталочка, прости, пусть я лучше сама умру! Клянусь тебе, что забуду его, вырву из сердца!