Фросинье он оставил все деньги, новые сапоги и записку:
«Фросинья Дмитриевна, я уезжаю далеко, куда не ходят поезда. Не старайтесь разыскивать меня. Я вам не пара. Мне двадцать четыре года, а вам сорок, подумайте сами! Оставляю вам деньги и сапоги. Будьте здоровы. С. К.».
Фросинья прочитала записку и решила, что поезда ходят сейчас во все края, что ей не сорок лет, а только тридцать девять, что пара он ей или нет — решать будет она сама, что на какой дьявол ей теперь эти деньги и сапоги, что она знает, где Сосенка.
Через три дня Фросинья продала хату и выехала в неизвестном направлении.
Тем временем Семен Федорович благополучно прибыл в родную Сосенку. Все места в школе были заняты, и исполняющий обязанности председателя колхоза Данила Выгон с поклоном попросил Коляду, чтобы тот стал завхозом. Это была адская работа, но Семен Федорович мужественно нес свой крест. Он почти никогда не спал, собирал по хатам семена, чтобы было чем засеять землю, достал на станции уголь, и старые деды задули горн в кузнице. Где-то в лесу приметил он разбитую трофейную машину, притянул ее быками в артель, и Мирон Мазур отремонтировал ее. Данила Выгон не мог нахвалиться своим завхозом, и Семен чувствовал себя счастливым.
Жил Коляда в отцовской хате, которая стойко выдержала разрушающую силу времени. Добросердечные молодицы оштукатурили ее и побелили.
Семен Коляда первым в районе сагитировал женщин, у кого еще остались коровенки, чтобы они запрягали их в бороны. Артель кое-как отсеялась. Об этом написала областная газета, и Семен Коляда стал героем посевной. Он несколько раз выступал на совещаниях в Косополье и в области. После окончания сева райком партии и райисполком премировали фронтовика Коляду. Семен Федорович договорился в райпотребсоюзе и на все деньги купил платков, раздав их женщинам, которые хорошо работали.
Со временем Коляду единогласно избрали председателем сельского Совета. А когда возвратился с фронта раненый Мирон Мазур — третий коммунист в Сосенке, — то партийная организация приняла Семена Федоровича кандидатом в члены партии.
Коляда стал видной фигурой в Косопольском районе. Его хвалили, ставили в пример другим. Он всегда первым докладывал о завершении сбора налогов или уплаты займа, о выполнении заготовок молока или картошки. Он никогда ни на кого не кричал и ни с кем не ругался. Мог целыми днями ходить из хаты в хату в старенькой солдатской форме и не требовал, чтобы люди сдавали картошку, яйца, кур, молоко — он просто рассказывал о войне, которую прошел сам. Надо для фронта…
И планы выполнялись.
Семен привык, чтобы его хвалило начальство, и делал все для того, чтобы заслужить еще больше почестей. Он первым начал проводить в селе субботники и декады. Районная газета еле успевала за неудержной фантазией сосенского председателя. Были пятидневки по обработке свеклы, субботники по прополке кукурузы, декады ударной сдачи молока, пятидневки по вывозу навоза и заготовке яиц. Данила Выгон во всем поддерживал своего молодого коллегу и тоже ходил в почете.
Районное начальство любило заезжать в Сосенку. Тут всегда Семен Федорович Коляда встретит хлебом-солью после трудов праведных, из-под земли раздобудет бутылку-другую, и все это легко, просто, с улыбкой и без жалоб на трудности.
О Фросинье ему напоминала только печать в паспорте. И теперь (человек остается человеком) Семен подумывал о женитьбе. Пришлась ему по душе вдовушка Меланка. Красавица на все село. Правда, он знал, что и ее соседка Христина не против выйти за него замуж, но сердце больше тянулось к Меланке. Не знал бедолажный Семен Коляда, что тучи сгущаются над его головой.
Когда Фросинья выехала из Снегуровки вдогонку своему законному мужу, то злая доля покарала ее на станции Дарница. Фашисты бомбили железную дорогу. Раненная осколком, Фросинья с месяц пролежала в больнице, а потом, как назло, простудилась и заболела двусторонним воспалением легких. Начались осложнения, и пробыла Фросинья в больнице долгих восемь месяцев. Выехала из Снегуровки ранней весной, а из больницы вышла зимой.
Семен Федорович в этот день был на совещании в Косополье. Его опять хвалили — за организацию декады по сбору куриного помета. На радостях он выпил с друзьями по сто граммов (больше он никогда в жизни не пил), купил для Меланки подарок и приехал в Сосенку. Еще издали увидел он, что в его хате светится окно. Неужели Меланка? Но как же она открыла дверь? С чувством неизъяснимой тревоги Семен Федорович зашел в хату и обмер… На лавке, как две давние подруги, сидели Фросинья и Христя… Коляда даже пошатнулся, и если б не косяк, то, наверное, упал бы.