Ваську нравится тетя Дуся, и квартира нравится, и большой двор с детской площадкой. Но знакомых мальчишек у него нет. Поэтому Васько всегда стоит возле ворот и дожидается с работы Платона. Раз в неделю они ходят вдвоем в кино, а больше нельзя, потому что Платон вечерами то в институте, то в библиотеке. И дома тоже читает.
Из села еще нет ни одного письма, хотя Васько написал всем своим друзьям и Гале. Обо всем написал: как ехали, как приехали и о костюме, который купил ему Платон, написал и о школе. Огромная, в четыре этажа. Мальчишки на переменках, как и в Сосенке, ходят вверх ногами и шалят на уроках пения… Живут они с Платоном у тети Дуси, у которой был припадочный Петька… Васько очень скучает по селу, но Платон обещает на зимние каникулы отвезти его в Сосенку…
Платон поставил машину во дворе комбината бытового обслуживания, хотел было уже идти домой, но его задержал старший разъездной ремонтной бригады Митрофан.
— Бери фугу, — ткнул он скомканные деньги.
— Какую фугу? — не понял Платон.
— Ну, калым: на матрацах сегодня зафуговали. Бери!
— Мне не надо, — нерешительно ответил Платон.
— Ты пижона из себя не корчь, — подошел обивщик Шурка. — В прошлый раз отказался и сейчас дуру ломаешь…
— Давай, Шурка, в гастроном, будем крестить нашего водителя.
Шурка принес пол-литра и четвертинку, батон хлеба, колбасы, уселись в фургоне и:
— Дай боже, чтоб завтра не хуже…
— Поехали!
Платону совсем не хотелось пить, но он пил, чтобы не обиделись новые знакомые: все-таки ему с ними работать.
Потом они слонялись по парку, пили пиво и вино. Платон читал стихи, а Шурка слушал и плакал. Когда совсем стемнело, Платон растерял своих дружков, остановил такси и поехал на бульвар Леси Украинки. Именно сегодня он твердо решил поговорить с родителями Наташи. Пусть они скажут, почему его не пускают к ней, почему она не ответила ни на одно письмо?
В квартире никого не было.
Платон направился к клинике и до утра просидел в скверике.
…Четвертое письмо передали Наташе от Платона. Все они лежали у нее под подушкой, и Наташа часто перечитывала их. Сегодня утром сестра опять принесла ей синенький конверт. Знакомый почерк… Платон. Волна радости захлестнула ее…
Разве это не мука? Любить и молчать. Нет, она имеет право любить. Пусть день, месяц, но любить. Это неправда, что она умрет! Она будет жить.
Надо написать ему сегодня же, сейчас! Пусть пропустят Платона к ней, она хочет видеть его… А может быть, он стоит возле окна, как тогда под балконом… Надо дотянуться к окну, еще немножко, ближе…
— Профессор! — испуганно зовет сестра. — Наташе опять плохо!
Платон ежедневно приходил на почтамт, но слышал один и тот же ответ:
— Вам ничего.
За последний месяц Платон только один раз побывал в академии. С утра до вечера в разъездах. Да и работа нудная: завезешь куда-то на Отрадный или на Соломянку Митрофана с Шуркой, они там ремонтируют старые диваны или перетягивают матрацы, а ты бездельничай. Чтобы как-то коротать время, Платон стал помогать им и вскоре стал непревзойденным мастером по врезке новых замков.
У Платона завелись деньги. Он послал Гале, купил себе модное пальто и начал курить сигареты «Новинка».
В последнее время Платон стал замечать, что с Васьком что-то творится неладное. Он стал молчаливым, не по летам серьезным. Хотя и появились у него друзья, но Васько редко выходил во двор. Сделает уроки, сядет возле плитки и вырезает из фанеры петушков.
Вечерами, когда Платон возвращался с работы не очень поздно, Васько непременно начинал разговор о селе. Вспоминал своих друзей, соседей, их привычки. А однажды сказал:
— Отвези меня, Платон, домой.
— Разве тебе плохо со мной?
— Мне хорошо, а Гале как… Одна она в хате… Нам не надо было оставлять ее. Ты не ходишь в свою академию, и она не учится.
Растревоженный воспоминаниями, Васько наконец засыпал, а Платон не находил покоя. Где-то подспудно он понимал, что после смерти матери в первую очередь подумал не о сестре и брате, а о себе. Увлекся Наталкой и весь отдался своим чувствам. А она не отвечает ни на одно его письмо. Дважды Платон заходил к Нарбутовым. Ольга Аркадьевна разговаривала с ним сдержанно.
Что ж, в жизни всякое бывает. В конце концов на Наталке свет клином не сошелся. Не будет он больше писать ей. Любовь, любовь!.. А может, вообще никакой любви нет? Есть просто эгоистическое желание покорить своей воле эту больную и гордую девушку. Надо кончать с этим.