— Иди…
— Кресло для вас купил…
— На черта мне твое кресло! Я могу и на лавке сидеть. — И Семен Федорович покачался на пружинах.
— Макар Олексиевич пришли, — сообщил вбежавший в кабинет Олег Дынька.
— Пришли! — едко усмехнулся Коляда. — Ему, видите ли, уже тяжело переступить порог правления. Я с тобой сейчас поговорю. — Семен Федорович взял папку и поднялся с таким грозным видом, будто сейчас вскочит в кабинет Подогретого лев.
Но, подумав, Коляда изменил тактику. В бухгалтерии, через которую проходил Семен Федорович, он был уже не львом, а волком. В сенях волк вдруг стал ягненком, а в кабинет Подогретого Коляда вошел лисой:
— Приветствую, хе-хе, президента! А я уже заходил. Как ты поживаешь?
— Спасибо. А ты? Что сказали врачи?
— Да здоровый, только нервы… Бром пью.
— Я вот с утра тоже граммов двести брому принял. Кабанца замочили. — От Подогретого несло самогоном, свежей печенкой и луком.
— Значит, говоришь, нет новостей? — издали начал Коляда.
— А тебе уже что-то наговорили? — насторожился Подогретый.
— Кое-что сказали… Да мне безразлично, могу хоть сегодня сдать печатку.
— Ты это о чем? — удивился Макар.
— О том самом… Знаю, что ты ездил в райком. Только скажу тебе, Макар, не с той ноги плясать начал.
— А секретарь райкома сам меня вызвал, чтобы поговорить. У него спроси.
— А зачем людей против меня подбиваешь? Думаешь, я не знаю? Но меня голыми руками не возьмешь, — Коляда показал на папку. — Вот через это переступишь? Тут вся моя биография и вся моя служба. Я не держусь за кресло председателя, но честью дорожу! — В эту минуту Семену Федоровичу стало жаль своей чести, и он пригрозил: — За нее я могу на все пойти!
— Вы на меня не орите, — перешел на официальный тон Подогретый, — я таких уже видел!
— Нет, ты еще не видел, — убеждал Коляда. — Я тебя выведу на чистую воду.
— Смотри, чтоб тебя не вывели!
— Я с пьяными вообще не хочу разговаривать. — Семен Федорович взял под мышку папку и демонстративно ушел.
— Неправда, я не пьяный! — крикнул вдогонку Подогретый. — Я просто позавтракал!
Коляда немедленно вызвал свой газик, завернул в газету папку и поехал в Косополье.
Как увидел это Подогретый, тут же распорядился запрячь выездных коней — и тоже в Косополье.
Возле ветряка у газика лопнул скат, и Коляда, вспоминая всех чертей, вынужден был целый час просидеть в машине. А тут еще, как назло, мимо промчался на крытых санях, даже не посмотрев в его сторону, Макар Подогретый.
Но Макар торжествовал преждевременно. Недалеко от районного центра кони, испугавшись встречной машины, рванулись на обочину… Сани занесло, а потом ударило в придорожный столб. Подогретого выбросило из саней, и подъехавший в эту минуту Коляда увидел его лежащим в кювете.
— Стой! — крикнул Коляда шоферу и, выскочив из газика, бросился к Подогретому. — Ты живой?
Подогретый тяжело дышал, и от него пахло жареной печенкой. На лбу пострадавшего красовалась огромнейшая шишка.
— Умру, — простонал Макар, не открывая глаз, — скажи Олене, чтоб похоронила…
— Это они о столбик лично ударились, — показал Савва Чемерис на телеграфный столб, возле которого лежал Подогретый.
Коляда собрал все свое благородство и гуманизм, слепил из снега что-то похожее на голову Макара и приложил к шишке.
Когда Подогретый открыл глаза, Коляда с Саввой Чемерисом помогли ему встать на ноги.
— Это вы о столбик, — опять повторил Савва, — если б ударились жилкой, что возле уха, то завтра лично и хоронили б. А так, слава богу…
— Это же вы меня перевернули, чтоб вам!..
— Вы, товарищ голова, не матюкайтесь. Разве я виноват, что кони испугались и полозок сломался?.. Сам я вот лично тоже кожух разорвал… Если б ехали потихоньку, то хоть и перевернулись, но ничего б не было. А вы меня подгоняли, чтобы мы быстрее товарища Коляды приехали…
— Да замолчите!
— Почему я должен молчать, если моя правда? Я вам говорил, что дорога скользкая. Архимандрит на передние ноги не кованный, а вы мне: «Жми, гони, чтоб Коляда не приперся в райком раньше нас…» Я и гнал, дурак, а теперь вот кожух чини…
— Ничего я вам, дядько Савва, о Семене Федоровиче не говорил.
— Как же не говорили, когда говорили? Я говорю…
— Не слушай его, Семен. — Подогретый пощупал шишку, — Завези домой, а то помру.
Коляда усадил Макара в машину и сказал шоферу:
— Давай назад…
— А они ж говорили, что сегодня в райкоме решается их судьба… И что вы… — начал было Савва.